Аутентичная или, как принято говорить, "исторически информированная" практика сначала считалась прерогативой исполнителей старинной музыки и барокко. Затем движение "праведников" взялось за романтический репертуар. И вот на очереди оперетта. Почему? По мнению дирижера Флориана Цимена (Florian Ziemen), ничего удивительного в этом нет, подход тот же. "Все очень просто, - говорит Цимен. - Сперва следует собрать все исторические источники и свидетельства, связанные с данной музыкой, и хорошенько их изучить. А потом браться за дело и посмотреть, что получится".

По мнению молодого дирижера, "инструментарий", давно освоенный не только аутентистами, должен применяться к любой музыке, любому музыкальному жанру, в частности, к оперетте. Маэстро, в настоящий момент возглавляющий оперный театр Бремена, считает, что оперетта срочно нуждается в "очищении от стереотипов" и "возвращении к истокам".

Опера для простых людей

Если в случае музыки эпохи барокко мы имеем дело с сочинениями, погребенными под многими слоями музыкальной истории, то, казалось бы, что могло так сильно измениться в оперетте за какие-нибудь сто с небольшим лет ("возраст" этого жанра)? Оказывается, очень многое. "На момент своего рождения в XIX веке оперетта была, в первую очередь, спектаклем, комедией, - поясняет Флориан Цимен. - Здесь считались уместными анекдоты на злобу дня, импровизация, вставные номера". Такой была и ранняя венская, и немецкая оперетта, в частности, сочинения классика жанра Франца Легара (Franz Lehar).

Но оперетте не повезло: к сожалению, ее очень любил Гитлер. В частности, его любимым музыкальным сочинением была "Веселая вдова" Легара, а вовсе не "Кольцо нибелунга" Вагнера, как многие до сих пор считают с легкой руки нацистской пропаганды. Нацисты объявили оперетту "народным искусством", "оперой для простых людей". Исполнителей оперетты призывали "вести себя прилично", петь по нотам, вольностей себе не позволять. Оркестры, по изначальной задумке легкие, прозрачные, раздули до размеров больших симфонических, в результате чего "король вальса" Иоганн Штраус (Johann Strauss) начал звучать как его однофамилец Рихард, а увертюра к "Летучей мыши" – как финал "Нюрнбергских мейстерзингеров".

Ансамбли театров оперетты подвергли жестоко "арийской чистке". Гонениям подверглись выдающиеся исполнители оперетты - такие как, скажем, блестящий певец Рихард Таубер (Richard Tauber), первый исполнитель ключевых партий в лучших опереттах Легара. Традиция "тяжеловесной оперетты" законсервировалась и сохранилась в Германии до наших дней, полагает Флориан Цимен.

Причесанная партитура

Свое слышание - и видение - "правильной" оперетты Цимен и его единомышленники реализовали только что на сцене оперного театра города Бремена. Здесь была поставлена оперетта Франца Легара "Страна улыбок" – вариация на тему китайско-австрийской любви. Бременские музыканты в течение шести репетиционных недель старательно слушали премьерные записи (первое исполнение "Страны улыбок" состоялась в 1929 году в Берлине), певцы знакомились с оригинальным типом фразировки, а дирижер штудировал факсимильную копию оригинальной партитуры Легара.

При этом маэстро Цимен сделал немало открытий. Дело в том, что до сих пор оперетта, как правило, исполнялась по партитуре 1936 года, неоднократно переиздававшейся в последующие десятилетия. Но в 36-ом году, то есть во времена "третьего рейха", "Страну улыбок" изрядно причесали. Так, из оперетты были удалены многочисленные шуточные номера и фрагменты.

"Оперетта - это не младшая сестра оперы, это совсем другой музыкально-театральный жанр, - подчеркивает Флориан Цимен. - Только если мы освободим оперетту от стереотипов, у нее появятся не только новые поклонники, но и перспектива дальнейшего развития".

Автор: Анастасия Буцко
Редактор: Ефим Шуман