Пятый год ведут российские войска на территории Чеченской республики бои с сепаратистами. Это уже вторая война за минувшее десятилетие. В самом Грозном глубоко сидящий страх соседствует со слабой надеждой. Эти смешанные чувства символизирует и новая резиденция президента Кадырова - в нескольких сотнях метров от правительственного здания, разрушенного во время теракта.

Вдоль главной улицы строители красят фасады домов, в стенах верхних этажей которых зияют огромные дыры от снарядов. Пожилые женщины метут тротуар, за перекрестком ищут мины солдаты с миноискателем.

Кадыров и Кремль заявили, что война окончена и почти 60 тысяч беженцев могут возвращаться домой. Беженцы в приграничной Ингушетии смотрят на это иначе. "Мы останемся здесь, мы боимся возвращаться", - говорит Яша Гаварова. Страхи вызывают запрятанные повсюду пехотные мины, зачистки, предпринимаемые российскими войсками, вооруженные нападения на улицах Грозного.

16-летний Олег Дашаев пришел домой после футбольного матча и как раз собирался открыть дверь, как к нему подошли, "вооруженные Калашниковыми" мужчины и "забрали деньги... в шесть часов вечера". Олег, все ещё в недоумении, разводит руками.

Правозащитные организации обвиняют в совершении подобных нападений отряды, стоящие под командованием сына Кадырова. Рамзан отвергает подобные обвинения иностранных журналистов. В эфире российского телевидения сын президента Чечни позднее жалуется, что репортеры не проявили интереса к названному его именем и построенному на государственные деньги стадиону.

Но несмотря на все опасения, которые останавливают беженцев от возвращения в Чечню, ничего другого им не остается. Россия объявила о намерении закрыть в течение нескольких недель палаточный лагерь в Ингушетии. Лагерь, в котором живет Гаварова, приютил 700 семей, на сегодняшний день здесь осталось всего лишь 64 палатки.

Многие беженцы живут во временных поселениях, например, на заброшенных подворьях. По данным Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR), по меньшей мере в десяти таких поселениях с середины февраля отключена подача газа. Следующим шагом может стать отключение воды и электричества, опасается представитель UNHCR Крис Яновски.

С начала прошлого года в Чечню вернулись, по российским данным, почти 18 тысяч беженцев. Многих заманивают обещанием компенсации за разрушенные дома в размере до 350 тысяч рублей на семью - огромная сумма для Чечни, где большинство получает в месяц от трех до пяти тысяч рублей.

Но деньги поступают очень медленно. 38-летний автомеханик Саид Эмин Гайтаев с женой и тремя детьми вернулся в Грозный из лагеря беженцев полгода назад. С тех пор семья ютится в общежитии, в одной единственной комнате, в которой кроме кровати ничего больше нет. Воду приходится поднимать ведрами на пятый этаж. Единственный туалет - во дворе. "Они мне обещали деньги, - говорит Гайтаев. - Но я ещё ни копейки не видел."

Кадыров признает, что выплаты задерживаются. Нужно удостовериться в том, что деньги попадают по назначению, говорит президент. На сегодняшний день компенсацию получили 1600 семей, говорит Усман Эриханов, директор единственного работающего в Чечне банка.

И все же Гайтаев не жалеет в принципе, что вернулся. "Это наша земля, - говорит отец троих детей. - Нельзя же всю жизнь провести в палатке."

Беженка Гаварова из лагеря в Ингушетии, напротив, не хочет возвращаться на родину. "Я в любую другую страну мира уеду, - говорит она. - Дайте мне только тысячу долларов, и я уеду куда угодно."

Автор: Джим Хайнтц, агентство "Ассошиэйтед пресс" (AР)
Перевод с немецкого