В Дортмунде открылась передвижная выставка "Граница", организованная Гете-Институтом (Goethe-Institut). Среди представленных работ - проект одной из самых смелых художниц современности Таус Махачевой из Махачкалы под названием "Девятнадцать в день". За один день девушка побывала без приглашения на девятнадцати свадьбах в Дагестане, где непринужденно фотографировалась и общалась с молодоженами, не будучи с ними знакомой. Как воспринимают перформансы на родине Таус и кто такая новая мусульманская женщина, - в интервью DW.

DW: Как вы преодолевали ощущение неловкости, когда приходили на чужие праздники?

Таус Махачева: Ты все время что-то преодолеваешь, когда делаешь перформанс. Я себя обязую договоренностью с людьми. Сначала ты что-то придумываешь, и это не так страшно. Потом договариваешься с редактором журнала Ibraaz, где будет опубликована эта история. Я поняла, что сегодня последний день, и позвала визажиста с парикмахером.

Это была полная мимикрия: бабушкины сережки с полудрагоценными камнями, правильная дагестанская прическа. Как сказала моя подруга, это не прическа, а архитектура волос. На гофре делают объем у корней, сверху оставляют гладкие пряди, потом они все это расчесывают. Волосы становятся пористыми и пышными. Это все держится три дня. И, конечно, у меня были накладные ресницы - полная боевая готовность. Еще в Дагестане всегда чертят лицо. Когда мне впервые сделали контуринг, я себя не узнала - нос не мой, тени на лице другие. Это настоящая подготовка к свадебным смотринам. Я взяла с собой подругу и профессионального фотографа - и назад дороги не было.

- Был риск, что вас бы не пустили на свадьбу?

- Мой знакомый рассказал мне, что когда они голодные, они нарядно одеваются и просто идут на свадьбу. Спросить неудобно: например, гости могут быть одноклассниками твоего племянника. Но я слышала, что одна невеста шепотом спрашивала у жениха: "Слушай, это кто вообще?" Потом фотограф сказал мне: "Наверняка, невеста подумала, что ты его бывшая, и вечером будет скандал". Я этого не хотела.

А так ты просто набираешься смелости, заходишь, ешь, фотографируешься, поздравляешь, желаешь счастья. То же самое происходит в художественном мире, когда к тебе подходят незнакомые люди и здороваются. А ты их просто не помнишь. На свадьбах от такого количества родственников все боятся обидеть какого-нибудь коллегу двоюродной сестры своими расспросами.

- Вы рассказывали о макияже и прическе для свадьбы. Как западные тренды влияют на мусульманок?

- Новая мусульманская женщина - это серьезный микс. Много фэшн-тенденций приходят из современных турецких сериалов. Вместо традиционного дагестанского чохто (труба из ткани, под которой прячут волосы, - Ред.) сейчас носят хиджабы арабского формата. Современные девушки одеваются очень модно, они носят пиджаки с острыми плечами.

- А роль женщины на Кавказе изменилась?

- В основном я встречаю патриархальные семьи, где слово мужчины весит больше. С другой стороны, мы не знаем, что остается за занавеской: они вышли и показали одно, а какая у них семейная жизнь, это загадка. Однажды я была в доме и не могла открыть замок. Какой-то пожилой мужчина сказал: "Отдай отцу, пусть он откроет". Естественно, ключ я не отдала, и папа даже не попытался его забрать. Дверь открыла сама. Поэтому я просто из вежливости не реагирую, когда мне говорят: "отдай, мужчина лучше может это сделать".

- Ваши работы очень ироничные, как их воспринимают в Дагестане?

- В прошлом году я преподавала в ГИТИСе и у нас была выездная сессия в Дагестане, где студенты делали свои перформансы. Там были столкновения с полицией, связанные с неадекватной реакцией. Один мужчина вел себя невежливо с моей студенткой, кричал и даже толкнул ее. Мы решили вызвать полицию и написать заявление. Если я защищена своим государством, я хочу пользоваться этой возможностью. Тут же вместо разъяренного дагестанского мужчины он стал котеночком.

- Какие перформансы показывали ваши студенты?

Анна Гребенникова на настоящей свадьбе пыталась прочувствовать и сымитировать лезгинку. Она решила это сделать, балансируя на бутылке и разрывая тряпки. Конечно, это было очень страшно. Три минуты она пыталась держаться, падала. Потом вышла женщина и стала поддерживать ее за руку, люди танцевали вокруг нее.

Другая художница Маша Плавинская ходила босиком с завязанными глазами по рынку. Какая-то девочка начала водить ее за руку. Потом она сняла повязку и увидела полицию, они требовали ответа. Тогда она сказала: "Я пытаюсь понять Дагестан", и все разошлись.

- Вы учились в Лондоне и Москве, почему не остались там и живете в Дагестане?

- На самом деле, я провела там около двух лет и уже уехала в Москву. В Дагестане лучше соприкасаешься с материалом. Например, я сняла видео, пока ехала в такси. У таксиста было двойное стекло: тонированное и прозрачное. У нас общество традиционное, если ты едешь в горы, то обязательно нужно затемниться. Когда проезжаешь милицию, спокойно опускаешь стекло. Целый механизм, а не просто тонировка на липучках. Такая безумная находчивость меня часто вдохновляет на работы, это любовь!

Смотрите также: