В 1994 году вышел первый фильм Тимура Бекмамбетова "Пешаварский вальс" - история восстания советских военнопленных в Афганистане. Спустя почти четверть века на Берлинском международном кинофестивале представлен необычный триллер "Профиль", где речь идет о том, как исламисты, воюющие в Сирии, вербуют в свои ряды женщин из Европы. Главная героиня - лондонская журналистка создает в соцсети фейковый профиль, выдавая себя за юную мусульманку. Ей удается выйти на связь с молодым и улыбчивым вербовщиком террористической группировки. Ее изначальная цель - сделать репортаж, но ситуация быстро выходит из-под контроля... Действие целиком происходит на мониторе компьютера. В разговоре с DW режиссер Тимур Бекмамбетов в Берлине говорит о проблемах современной журналистики и о том, почему обитателей западного мира так тянет в гибельные места.

DW: Снятый 24 года назад "Пешаварский вальс" и нынешний "Профиль" словно замыкают некий исторический цикл. Это намеренно?

Тимур Бекмамбетов: Я никаких параллелей не проводил, но и там, и там главные герои - журналисты. В "Пешаварском вальсе" это британец, только там речь шла не о моджахедах, главный герой собирал материал о советских солдатах, вторгшихся на территорию Афганистана. В результате он разделил их судьбу, погиб с ними. Да, в каком-то смысле оба фильма вдруг оказались залинкованы.

- Исламисты - кто эти люди тогда и сейчас?

- Честно говоря, про исламизм я не думал. Религии я старался вообще не касаться. Герой-антагонист в "Профиле" - это просто молодой человек из Лондона, который оказался на той территории. Я мало верю в то, что они там реально религиозные люди. Думаю, скорее, европейские протестные настроения переместились туда. Это внутренние разборки нашей цивилизации, то же самое могло случиться в любом городе Европы. Есть такая вещь: ненависть - это отвергнутая любовь. И от очень большой любви к европейской цивилизации, будучи отвергнутыми, эти люди становятся активными радикалами. Посмотрите видео, которые они снимают, это выглядит так, словно создатели учились в киношколе в Роттердаме или Берлине.

- Главная героиня, уходя в журналистское исследование, вдруг натыкается на собственный цивилизационный конфликт?

- У обоих героев достаточно сильный протестный потенциал. Эти люди не нашли в современном мире ответов на важные для себя вопросы, они настроены против истеблишмента, и друг друга они нашли именно поэтому.

- Немецкий журнал Cicero опубликовал в 2017 году примерные данные: не менее 200 женщин из европейских государств уехали на территории исламистов. Когда вы готовили фильм, вы интересовались такой статистикой?

- Цифр точных нет. Процесс нелегальный, никто точно не знает, как и куда они уезжают. Но сотни женщин, девушек порвали со своей жизнью здесь, уехав искать другую жизнь там. На момент нашей работы их было, по-моему, около 700. Но даже не статистика важна, а внутренний мир человека. Мы не знаем, какое количество людей физически не уехали, но внутренне изменились в результате столкновения с миром экстремизма.

- Героиня фильма в какой-то момент словно перестает различать свой фейковый профиль и реальный...

- Она очень честный, искренний человек. Для того чтобы сыграть роль 19-летней девочки, ей необходимо внутренне меняться. Она же не знает актерских техник. К тому же она имеет дело с человеком, который достаточно умен и тонок, чтобы понимать, где правда, а где ложь. И ей приходится трансформироваться по ходу. Это такие кошки-мышки, в которые они играют. Мне было очень интересно это распутывать. Например, если он понял, что она журналистка, взрослая женщина, выдающая себя за 19-летнюю, зачем продолжал с ней общаться, что двигало им, насколько он был искренен? Не влюбился ли он?

- Это напоминает фильм о полицейском агенте, внедренном под прикрытием в мафию, который под конец перестает различать, на какой же он стороне. Кто является кем, когда ты уже не знаешь, кто ты сам?

- Честно говоря, у меня нет ответов на эти вопросы. Я старался избегать для себя черно-белых оценок. В принципе, задача хорошего кино - это просто создать героев, и они дальше уже живут, совершают поступки сами, а не ты ими манипулируешь. Но я вижу, что мы сильно наступили на больную мозоль цивилизации, и предполагаю, что будет очень неоднозначная реакция на фильм. Например, оказалось, что многие люди себя идентифицируют… с бойфрендом героини, которого она оставила. Пафос этого фильма в том, чтобы пройти с героиней ее путь, где в конце концов она делает выбор сама, а не потому, что так принято в обществе.

- Что такое твоя идентичность в эпоху, когда идентичность ставится под вопрос?

- И когда социальные медиа ставят нас на развилку, с одной стороны, каждый имеет право на высказывание, информация никем не контролируется централизованно, но с другой стороны, есть огромное желание присоединиться к какой-то стае и замочить того, кто не с нами. И это стало трендом, на этом построен весь кибербуллинг. Инстинкты человека очень интересно себя проявляют в новых технологиях. Отчасти фильм об этом. Вообще, это такое селфи, мы же про себя рассказываем.

- Получается, что и у опасных мест есть особая притягательность для нас?

- Суицидальный синдром - распространенная вещь. Хорошо это понятно по фильмам ужасов, которые недаром так популярны. Когда герой или героиня идут в темную комнату, зная, что там на них нападут. Им говорят: "Не ходи, не ходи!" - но они идут. Ну, я фантазирую сейчас, но так вообще, по-моему, устроены и человек, и общество, и государство. С какого-то момента они стремятся к самоуничтожению. Мы понимаем: человек делает глупость, отправляясь туда, где его убьют, но мы верим, что так бывает в жизни. Вспоминается идея Сартра, что оказаться в пограничной, экзистенциальной ситуации - это испытать себя и понять, кто ты есть на самом деле. Скорее всего, самонереализованность людей толкает их на грань жизни и смерти. Если бы телефон убивал тебя в момент, когда ты делаешь селфи - это, наверное, было бы максимально близким образом.

Другая важная тема - фильм, все-таки, про журнализм, про современные вызовы этой профессии. Вот у человека есть ухо, глаз, а у общества сенсор - журналист. Чтобы общество могло жить, ему нужна достоверная информация. Журналисты сегодня, как мне кажется, совершают огромную ошибку, начиная оперировать не фактами, а своей позицией, эмоциями, мнениями. Мне кажется, это убивает профессию. Люди перестают доверять журналистам. Рейтинги каналов падают, люди не читают газет, начинают просто пользоваться "Твиттером".

- Кажется, многие зрители испытают облегчение, посмотрев фильм, уф, пронесло, мы не уехали в Сирию, мы остались на этой стороне. Но уже почти согласились поехать?

- Да. И поэтому чувство вины внутри живет. И для части людей неожиданно это ощущение, ужас, неужели я там был, неужели это был я? Тут мы зашли на территорию самых острых идеологических трещин и разломов. И наша попытка вырвать героиню из системы привычных ценностей... Мы, собственно, делали фильм о том, почему девушки уезжают, а они же уезжают, причем это не девушки, выросшие в мусульманских семьях. Понятно, что это аномалия, но нас это всех интересует, как же так? Я не могу думать за всех, кто смотрит фильм, но мне очень хотелось, чтобы эта история была многогранной, и каждый находил в ней свой ответ.

Смотрите также:

Берлинале: кто представляет Россию в программе молодых талантов