Сегодня, вспоминая и заново переживая те февральские события, очевидцем которых мне довелось быть, я невольно сравниваю их с чудовищным терактом, потрясшим США и весь мир 11 сентября прошлого года. Конечно же, произошедшее в Нью-Йорке имеет иное содержание, другие измерения, но по силе воздействия на людей эти события, разделенные к тому же во времени и пространстве, на мой взгляд, вполне сопоставимы.

Итак, февральский Душанбе ровно 12 лет назад. Накануне по городу поползли назойливо распространяемые кем-то слухи о том, что в Душанбе приехало много армянских беженцев из Нагорного Карабаха и Баку, и власти предоставляют чужакам квартиры. И даже не квартиры, а целиком только что построенный девятиэтажный дом....

По кварталам новостроек в поисках армянских беженцев прошли неизвестно кем созданные комиссии, в составе которых были замечены служители городских мечетей. Затем по городу, уже привыкшему к митинговым страстям вокруг проблемы государственного языка, в маршах протеста прошествовали организованные колонны крепких парней. А 12 февраля такие же обеспокоенные присутствием в городе пришлых армян молодые люди заполнили площадь перед зданием ЦК Компартии Таджикистана. Они требовали от партийных функционеров объяснений, еще не зная, что армянские беженцы уже покинули республику на специально выделенном для этого самолете....

Страсти перед главной резиденцией компартии все больше накалялись. Вот уже в окна здания полетели камни, митингующие, как-то быстро забыв об армянах, стали требовать отставки первого секретаря ЦК Кахара Махкамова, председателя Совета министров Изатулло Хаёева и председателя Президиума Верховного Совета республики Гаибназара Паллаева.

Когда разъяренная толпа пошла на штурм здания, раздались первые выстрелы и пролилась первая кровь. А по всему Душанбе, набирая силу, покатилась волна насилия, грабежей, поджогов. Чтобы хоть как-то умерить разгоревшиеся страсти, руководители республики заявили о своей отставке, а в охваченный массовыми беспорядками город прибыл из Москвы союзный министр внутренних дел Борис Пуго в сопровождении вооруженной группы спецназовцев. Затем все на той же на площади вновь раздались выстрелы, а на улицах появилась армейская бронетехника, палящая из орудий холостыми зарядами.

Сегодня, вспоминая все это, вряд ли стоит дотошно следовать хронологии событий. Их контуры воссоздаются без особого труда, но вот суть происходившего уже и в те февральские дни всячески искажалась и затемнялась властями Таджикистана, которые, несомненно, следовали директивам, поступавшим из Москвы.

Активно и безбоязненно участвовавшие в событиях явные уголовные личности, как следует из рассказов очевидцев, грабили, насиловали и убивали людей, и объектами этих преступлений были вовсе не таджики. Милиции в те дни было не до таких «пустяков», а сделанные задним числом заявления не принимались во внимание.

Позже бывший министр безопасности Таджикистана Саидамир Зухуров доверительно сообщил, что все архивные документы о февральской трагедии уничтожены. Исчезли и многие кассеты со съемками республиканского телевидения.

Вопросов, остающихся без ответа, - множество, а возможностей ответить на них без предвзятости остается все меньше. Со временем замолкали навсегда многие участники событий, которым было бы что поведать. Застрелился член злополучного ГКЧП Борис Пуго, был убит собственный корреспондент газеты «Правда», а позже член республиканского правительства и один из лидеров оппозиции Отахон Латифи, убит также президент национальной Академии наук Мухаммед Асимов, убиты проводившие собственные расследования журналисты...

Но все это было уже потом, когда окончательно распался Советский Союз, и множество иных событий оттеснили на второй план воспоминания о зловещих предвестиях завершения коммунистического эксперимента над миллионами людей. А если об этом периоде и вспоминают, то говорят о Тбилиси, Вильнюсе, Баку, которые также кровью платили за попытки коммунистов удержать власть.

О Душанбе почему-то умалчивают.

А ведь февральские события в столице Таджикистана были предвестием начавшейся два года спустя гражданской войны, которая, по недавнему признанию президента Таджикистана Эмомали Рахмонова, унесла более 150 тысяч жизней.