В сегодняшнем выпуске радиожурнала речь пойдёт о трансгенных, то есть генетически изменённых, сельхозкультурах. Однако тема передачи – не столько биотехнологии как таковые, сколько страсти, кипящие вокруг этого направления научных исследований. Главный герой нашего повествования – британский учёный-биолог Арпад Пустай (Arpad Pusztai). В апреле 1998-го года, работая тогда в знаменитом Научно-исследовательском институте Рауэтта в городе Абердине, Шотландия, он провёл серию опытов, призванных выяснить, как трансгенный картофель влияет на организм крыс. Особое внимание учёного привлёк картофель, который – благодаря гену подснежника, искусственно внедрённому в его наследственный материал, – обрёл способность вырабатывать лектин – особый белок, делавший растение несъедобным для насекомых-вредителей. Но для человека такой картофель считался безвредным, и Арпад Пустай решил в этом удостовериться. Одну группу подопытных крыс он стал кормить обычным картофелем, к которому подмешивал полученный отдельно лектин, а другую группу заставил питаться трансгенным картофелем. Опыты должны были продлиться дольше, чем это предписано правилами стандартного испытания. В то время Арпад Пустай и не подозревал, что результаты этих опытов станут причиной многолетнего ожесточённого конфликта. Он лишь не хотел, чтобы люди, употребляя в пищу мало исследованные трансгенные продукты, сами оказались в положении «подопытных». Первые же результаты насторожили учёного: у животных, питавшихся трансгенным картофелем, начался процесс дегенерации внутренних органов, в ряде случаев он сопровождался острым воспалением. Особую тревогу вызывало то обстоятельство, что трансгенный картофель оказывал своё разрушительное действие не сразу, а лишь если крысы питались им на протяжении нескольких недель подряд. Однако ни одно контрольное ведомство в мире не требует столь длительных экспериментов, а в ходе стандартных испытаний такой картофель не вызвал бы подозрений и был бы выпущен на рынок. Хотя на тот момент Пустай обработал ещё не все результаты своих экспериментов, он понял, что обнаружил серьёзнейший пробел в системе испытаний трансгенных растений. В это время британский телеканал «ITV» обратился в Институт Рауэтта с просьбой рассказать о проводимых там исследованиях. По согласованию с профессором Филипом Джеймсом (Philip James), директором института, Арпад Пустай дал интервью, которое в августе 1998-го года вышло в эфир. Отвечая на вопрос о безопасности трансгенных продуктов, учёный сказал:

- Если бы у меня был выбор, я точно не стал бы употреблять их в пищу, – по крайней мере, до тех пор, пока мне не предъявили результаты таких же строгих тестов на безопасность, каким мы подвергли наш картофель. Но я уверен, что генная инженерия действительно может принести пользу людям. Если нам удастся создать трансгенные сельхозкультуры, за безопасность которых можно будет ручаться, мы окажем тем самым неоценимую услугу человечеству. Я в этом не сомневаюсь. И именно поэтому требую ужесточить правила испытаний.

Эти высказывания Пустая пришлись на период крупнейшего бума генной инженерии. Биотехнологические фирмы вроде американского концерна «Monsanto» вели мощное наступление на мировой рынок. К тому времени каждое второе растение сои на полях США уже было трансгенным. Широкое распространение получили генетически изменённые кукуруза, рапс, помидоры. Объявив генную инженерию технологией, способной избавить человечество от голода, концерны захватили рынки Канады и Латинской Америки, а затем обратили свой взор на Европу. В этой атмосфере всеобщей эйфории публикация результатов опытов Пустая вызвала подлинный шок. Британские политики уже вовсю рекламировали генную инженерию, видя в ней перспективный фактор экономического развития, а профессору Филипу Джеймсу, директору Института Рауэтта, предстояло занять должность главы ведомства по контролю за продуктами питания. Однако после злополучного интервью Пустая это назначение оказалось под угрозой. Что касается самого возмутителя спокойствия, то отношение к нему вдруг резко изменилось. Его собственный институт обвинил его в грубых просчётах и даже фальсификации результатов опытов. Биотехнологические концерны и некоторые исследователи охотно поддержали эту травлю. И вскоре Пустай получил из Института извещение об увольнении. Мало того – дирекция запретила ему разглашать результаты его работы, пригрозив судебным иском о возмещении ущерба. Арпад Пустай вспоминает:

- Я был растоптан, просто уничтожен. Я вообще не понимал, что происходит. Всё случилось совершенно неожиданно. Я знал, что телесюжет с моим участием будет иметь последствия. Но такого я не ожидал – после 35-ти лет работы в институте Рауэтта! Я написал много научных статей и был достаточно известен. Эта попытка уничтожить меня – и как учёного, и как человека... Я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью о том, что всё это было на самом деле.

У Арпада Пустая – человека, всю жизнь свято верившего в науку и неустанно искавшего истину, – случившееся просто не укладывалось в голове. Из учёного с мировым именем он превратился в изгоя, которому заткнули рот, которого перестали пускать в его собственную лабораторию и обвинили в научной недобросовестности. Между тем, биотехнологические концерны не теряли времени. Трансгенные растения нового поколения – например, баклажаны без косточек или ананасы с устойчивым витамином С, – уже ждали допуска к массовому производству. Доктор Манфред Керн (Manfred Kern), сотрудник немецкого филиала концерна «Aventis Crop Science», считает, что именно таким растениям принадлежит будущее:

- Хороший пример – салат. Миллионы людей во всём мире принимают витамин Е в виде таблеток, хотя он содержится и во многих натуральных продуктах питания – например, в салате. Но чтобы покрыть потребность организма в витамине Е за счёт салата, человеку пришлось бы съесть его целую гору. Значит, задача науки – вывести салат, обогащённый витамином Е.

Отлученный от работы с трансгенными сельхозкультурами, Арпад Пустай надеялся, что сможет продолжить хотя бы свои исследования в области биологически активных веществ растительного происхождения, используемых в медицине. И он оставался членом одной из научных комиссии ЕС. В сентябре 1998-го года, через месяц после увольнения, Пустай получил приглашение на заседание комиссии в Брюссель. Учёный полагал, что страсти уже улеглись, однако его ждал новый скандал. О том, что произошло, вспоминает немецкий биохимик, профессор Уве Пфюллер (Uwe Pfüller):

- Было созвано так называемое кризисное совещание в Брюсселе. Господин Пустай тоже на нём присутствовал – он в то время был председателем этой группы. И тут было официально объявлено: британская сторона не желает, чтобы её интересы впредь представлял господин Пустай. Ему пришлось тотчас покинуть зал. У меня это просто не укладывается в голове.

После этого Арпад Пустай покинул Великобританию и уехал на родину в Венгрию, откуда бежал в 1956-м году, спасаясь от советских танков. Второй раз в жизни он стал изгнанником. Но сдаваться он не собирался. Пустай решил продолжать борьбу.

- Истеблишмент ополчился против меня. Зато я встретил много людей, которые разделяют мои взгляды, и они поддержали меня. В несчастье узнаёшь, кто твой настоящий друг.

Одним из таких друзей оказался биохимик Ян Прим (Ian Pryme), профессор университета в норвежском городе Бергене. Он хорошо знал Арпада Пустая по совместным исследовательским проектам и высоко ценил его как учёного. Специалист в области онкологии, Прим лично проверил проведённые Пустаем эксперименты. Он же мобилизовал других учёных.

- Я участвовал в самой первой встрече на вокзале в Бельгии. Мы все обсуждали, что можно сделать после того, как института Рауэтта так обошёлся с Арпадом. Мы знали его как выдающегося учёного с бесценным опытом. Всего несколько месяцев назад мы и представить себе не могли такой поворот событий.

В начале 1999-го года 23 независимых эксперта приступили к перепроверке результатов, полученных Пустаем. И все пришли к одному и тому же выводу: эксперименты были проведены корректно, их результаты интерпретированы правильно. 12-го февраля 1999-го года был опубликован документ, породивший новый скандал: меморандум, в котором учёные разных стран поддержали Пустая и осудили действия руководства Института Рауэтта. Британская пресса потребовала прекратить давление на исследователя. Узнав о неожиданной поддержке, Арпад Пустай решил вернуться в Абердин. Однако там его ждало разочарование: дирекция Института Рауэтта отказалась пересмотреть своё решение об увольнении исследователя. Продолжились и публичные нападки. Правда, ему оказывали всяческие почести противники генной инженерии, но это было слабым утешением: Пустай считал себя учёным, а вовсе не активистом-общественником. Он боролся за реабилитацию, за восстановление научного авторитета, и тут было не обойтись без помощи коллег. Один из них – Стэнли Юэн (Stanley Ewan), патолог в университете Абердина, – зная, что Пустай лишён доступа в лабораторию, согласился завершить обработку результатов его опытов и получить недостающие данные. Изучив под микроскопом образцы тканей внутренних органов подопытных крыс, Юэн убедился в том, что употребление в пищу трансгенного картофеля вызвало аномальные изменения кишечника животных: в ряде случаев даже имелись основания говорить о предраковом состоянии. Но до победы было далеко. Ещё один ярый противник Пустая – доктор Джон Гейтхауз (John Gatehouse), биолог университета города Дарема на северо-западе Англии. Раньше учёные работали вместе. Именно Гейтхауз создал тот самый картофель с геном лектина, безопасность которого должен был подтвердить Пустай. Из партнёра Гейтхауз превратился теперь в обвинителя:

- Я полагаю, что в опытах Пустая было кое-что интересное. Но он переоценивает свои достижения. Он – спорщик. Задача учёного должна состоять в поиске истины, а не в том, чтобы устроить очередной шумный скандал.

Итак, Гейтхауз уверен, что опасность трансгенного картофеля не доказана. Но объективен ли Гейтхауз? Ведь он запатентовал свой картофель, и это принёсло бы ему солидный доход – если бы не эксперименты Пустая. Однако у Пустая есть и более грозный противник – лондонское Королевское общество, элитарный клуб британского научного истеблишмента. Общество опубликовало доклад о трансгенных продуктах. Его составитель – профессор Питер Локмэн (Peter Lachmann) – уверен, что такие продукты безопасны. К опытам Пустая он относится пренебрежительно:

- Из сообщений его коллеги доктора Гейтхауза теперь ясно, что Пустай использовал совсем не тот картофель в качестве контрольного. Между трансгенными и контрольными образцами различий было намного больше, чем один этот внедрённый ген. Так что данная работа не может считаться вполне корректной.

Однако научной критикой дело не обошлось. Королевское общество прибегло к третейскому суду, который вынес публичное порицание деятельности Пустая. Но тут произошло неожиданное: журнал «Ланцет», один из самых уважаемых научных журналов мира, опубликовал результаты опытов Арпада Пустая и Стэнли Юэна. Перед публикацией независимые эксперты тщательно проверили все данные. Причём эксперты работали анонимно, дабы исключить возможность давления на них. И всё же давление было оказано. Редакция «Ланцета» публично обвинила Королевское общество в попытках помешать выходу статьи. Что же заставило независимое объединение учёных прибегнуть к столь недостойным действиям? Может быть, не такое уж оно и независимое? Питер Локмэн возмущён этим предположением:

- Подобные подозрения абсурдны. Я знаю тех людей, которые занимались этим вопросом, в том числе членов Королевского общества. Не могут они быть марионетками промышленности. Это совершенно исключено.

Но сам же Локмэн является научным консультантом ряда биотехнологических фирм, например, компании «Geron-Biomed», ведущей опыты по клонированию животных. И всё же статья в журнале «Ланцет» возымела некоторое действие: под давлением общественной критики бывший шеф Пустая – Филип Джеймс – был вынужден уйти с поста директора Института Рауэтта. Эта первая победа обрадовала Пустая, но его беспокоило то, что никто не продолжает его опыты. Ведь проблема не только в трансгенном картофеле, но и в методике проведения подобных испытаний вообще. И насколько безопасны подобные продукты, уже выпущенные на рынок? Профессор Локмэн не видит повода для беспокойства:

- Процесс генетического изменения продуктов питания с большой степенью вероятности не содержит никаких факторов риска. Всякий раз, когда на рынок поступает какой-то новый продукт питания – неважно, каким методом он получен, – его безопасность обязательно строго проверяется. И трансгенные продукты питания, конечно, не исключение.

О каком контроле идёт речь? Ведь испытания трансгенных продуктов на животных сегодняшними правилами вообще не предусмотрены, хотя критики убеждены, что только так можно проверить безопасность подобных продуктов. Но для промышленности введение обязательных испытаний на животных означало бы значительные дополнительные расходы – каждый новый трансгенный сорт обходился бы на 22 миллиона долларов дороже. По мнению биотехнологических концернов, эти гигантские расходы ничем не оправданы – ведь пока новые продукты не давали поводов для беспокойства. Однако Ян Прим, профессор университета в Бергене, с этим не согласен:

- Мы не утверждаем, что люди начнут умирать через полгода, или через год, или через два. Ведь раковые заболевания развиваются десятилетиями. Последствия курения тоже сказываются не на следующий день, а лет через 20, 30, а то и 40. Пока просто рано ждать появления признаков разрушительного воздействия новых продуктов на здоровье. Мы слишком мало знаем о характере этого воздействия.

Опыты на животных необходимы, – считают Пустай и его коллеги. Однако до сих пор во всём мире опубликованы результаты лишь восьми работ, изучающих воздействие трансгенных продуктов на животных. Одна из них – Арпада Пустая. Но даже когда результаты экспериментов давали повод для беспокойства, это не всегда приводило к практическим последствиям. Так, американское Управление по контролю за продуктами и лекарствами провело испытания трансгенных помидоров, созданных фирмой «Calgene». И хотя у 4-х из 20-ти подопытных крыс произошло разрушение тканей желудка, помидоры были допущены к продаже.

В феврале 2000-го года Пустая пригласили выступить на конференции по вопросам безопасности трансгенных продуктов, которую проводила в Эдинбурге Организация экономического сотрудничества и развития. Об этом у учёного остались неприятные воспоминания:

- На третий день мне, да и всем остальным, стало совершенно ясно: меня пригласили на роль мальчика для битья. Они просто вымещали на мне своё раздражение.

Как же обстоит дело сегодня? В парниках многих концернов уже ждут своего часа более пятисот различных сортов трансгенных растений. Так, компания «Plant Research International» – дочернее предприятие университета города Вагенинген в Голландии – вывела помидоры с повышенным содержанием флавонов – веществ, которые, как предполагают, замедляют процесс старения организма, защищают его от инфаркта миокарда и, возможно, даже от рака. Однако в другом голландском научном центре – Институте контроля качества продукции – специалисты склонны проявлять осторожность. Не дожидаясь новых правил, здесь по собственной инициативе начали изучать воздействие трансгенных продуктов на животных. Флавоновые помидоры сейчас проходят такие испытания. Доктор Хюб Нотеборн (Hub Noteborn) поясняет:

- При малых концентрациях флавоны действуют на организм как эстроген – женский половой гормон – и, значит, могут негативно повлиять на гормональную систему мужчины. При средних концентрациях флавоны играют роль антиоксидантов, то есть нейтрализуют свободные радикалы и тем самым оказывают благотворное воздействие на здоровье. Но в высокой концентрации те же флавоны сами начинают действовать как окислители и в этом случае могут оказаться вредными.

Голландские учёные тоже требуют проведения длительных испытаний трансгенных растений на животных. Тем более, что многие продукты уже вышли на рынок без такой проверки. Например, устойчивая к насекомым-вредителям кукуруза. Или трансгенная соя, используемая при производстве целого ряда продуктов питания. Причём этот факт даже не указывается на этикетке, если содержание сои составляет менее одного процента.

И всё же у этой истории – более или менее счастливый конец. Арпад Пустай возвращается в науку. Ему предстоит изучать воздействие на животных трансгенной кукурузы, на сей раз – в Норвегии.

Вот и всё на сегодня. На этом я, Владимир Фрадкин, прощаюсь с вами, до следующей встречи.