В Варшаве подошла к концу первая половина двухнедельного совещания Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ. Начало этого главного ежегодного мероприятия БДИПЧ ОБСЕ традиционно проходит под знаком выступлений представителей гражданского общества из стран-участниц организации. В интервью Deutsche Welle заместитель председателя Конгресса демократических сил Центральной Азии, туркменский оппозиционный политик Нурмухаммед Ханамов рассказал, в чем особенность нынешнего совещания.

Deutsche Welle: Насколько заметны в работе совещания представители НПО из стран Центральной Азии?

Нурмухаммед Ханамов: Как и в прежние годы, в основном среди НПО, партий и движений наибольшую активность проявили представители Центральной Азии. Тут можно особенно выделить казахстанских участников. На этот раз громче, чем прежде, звучали критические голоса таджикских коллег. Зато меньше были заметны представители Киргизии.

В перерывах между пленарными заседаниями проходят семинары, где рассматриваются отдельные вопросы. В частности, был семинар по проблеме применения пыток в Центральной Азии. И там представитель таджикского "третьего сектора" здорово выступил, с подробными цифрами и аргументами.

Обычно в Варшаве гражданские активисты из этой республики не на первых ролях. А тут только я насчитал шесть выступлений. А ведь я, естественно, не успел посетить все пленарные заседания и семинары, поскольку часто они проходят одновременно в разных залах.

- Связано ли это с тем, что в Таджикистане стало больше политического плюрализма, или, напротив, люди больше не могут молчать?

- Может быть, ситуация в стране заставляет людей быть активнее. Как тех, кто прибыл из Таджикистана, так и тех, кто обосновался за рубежом. Последние тоже приехали в Варшаву.

- А какие вопросы волновали представителей казахстанских НПО?

- Они выступали и на пленарных заседаниях, и на семинарах. Практически по каждой теме, которая обсуждалась, - и о применении пыток, и о смертной казни, и о свободе СМИ. Приводили факты, примеры. И у них в этот раз действительно получался диалог с официальной делегацией Казахстана. Ее участники тоже брали слово, отвечая на критику, ссылались на конкретные законы, а также на позитивные перемены по сравнению с недавним прошлым.

В составе официальной делегации был заместитель генерального прокурора Казахстана. Получились настоящие дебаты. Кстати, как и в случае с Таджикистаном. Официальные представители Душанбе старались реагировать на те или иные выступления активистов ПНО. Но у их казахстанских коллег это выглядело убедительнее.

- Год назад, когда председателем ОБСЕ был Казахстан, у вас возникли серьезные проблемы с получением разрешения на участие в ряде мероприятий ОБСЕ. А как было сейчас?

- В этом году все было нормально, как будто такого вопроса никогда и не возникало! Я заранее зарегистрировался, и мне буквально минут через пять поступило приглашение на совещание. В Варшаве я тоже не встретил никаких проблем. Хотя организаторы нам сообщили, что официальный Ашхабад снова прислал ноту протеста по поводу нашего участия.

Мы, представители туркменского гражданского общества, в своих выступлениях задавали вопрос: как относиться к ситуации, когда президент страны Гурбангулы Бердымухамедов заявляет, что приглашает оппозицию принять участие в президентских выборах в Туркмении, а МИД протестует против нашего участия в совещании в Варшаве? Насколько мне известно, организаторы просто вернули Ашхабаду ноту МИД.

- Официальная туркменская делегация приехала в Варшаву?

- Из Ашхабада здесь никого нет. И из Ташкента на этот раз тоже никто не прибыл.

- Но вопросы, связанные с Туркменией, вами поднимались?

- Да. На одном из пленарных заседаний я говорил о предстоящих в республике в 2012 году президентских выборах. Я напомнил, что мы, представители оппозиции, находящиеся за рубежом, сразу отреагировали на заявление Бердымухамедова, пригласившего нас к участвовать в выборах. Мы сделали совместное заявление, где высказали свое принципиальное согласие, но при создании Ашхабадом определенных условий, в том числе - проведении выборов под контролем ОБСЕ.

После этого я обращался в ОБСЕ - мы хотим, чтобы Ашхабад назначил официального представителя, с которым мы могли бы обсуждать вопрос нашего возвращения в туркменскую политику и в страну. Однако прошло уже почти три месяца, а ответа из Ашхабада нет. Если это было пустое заявление президента, то как с ним, с его правительством можно вести дела? Это касается и других вопросов, например проекта "Набукко". Можно ли с партнерами, которые занимаются болтовней, вести переговоры по таким серьезным вопросам?

Беседовал: Виталий Волков
Редактор: Владимир Дорохов