Янина Гешелес родилась в январе 1931 года в одной из многочисленных еврейских семей Львова. "В этом городе я наслаждалась ароматами цветов и щебетом птиц, рвала маргаритки на травниках Высокого замка и собирала каштаны на Гетманских валах", - пишет Гешелес в эпилоге к своему дневнику детских воспоминаний на польском языке, который в 2011 году был впервые переведен на украинский язык и издан на Украине.

Но ее Львова не стало 30 июня 1941 года, когда в город вошли гитлеровцы, а также сформированный из украинских националистов батальон "Нахтигаль". "Город изменился до неузнаваемости. Над воротами зданий развевались желто-голубые знамена. Окна магазинов разбиты, лавки разграблены. По дороге ехали украшенные цветами автомобили и мотоциклы", - так описывает этот день Янина Гешелес в своем дневнике. То, что львовские украинцы восприняли как освобождение от большевистской оккупации, для евреев стало началом страшного конца.

"Людей охватило какое-то исступление"

"Простые львовяне избивали евреев с криками "Жид, жид!", которые слышались отовсюду. Среди тех, кто издевался над евреями, было много молодых украинцев, даже детей. Они вырывали волосы у женщин, бороды – у стариков. Людей охватило какое-то исступление. Тогда я не понимала, что это. А сегодня понимаю: это – ненависть", - вспоминает Гешелес. Лишь спустя много лет она узнала предысторию того, что произошло: сотрудники НКВД перед отступлением из Львова уничтожили содержавшихся в местных тюрьмах политзаключенных, большинство которых были украинцами. Этим впоследствии воспользовались нацисты, подпитывая антисемитские настроения мифами о "жидобольшевизме", который якобы и стоял за сталинскими преступлениями.

Отца Янины расстреляли в первый же день фашистской оккупации. Постепенно были уничтожены почти все ее родные. Мама девочки работала в больнице, а те, у кого была работа, имели возможность еще некоторое время оставаться в живых. Но находиться с матерью было слишком опасно, так как еврейских детей, не способных к труду, тоже убивали.

Шантаж смертью

Несколько месяцев Янину прятала львовянка по фамилии Кордыба, выдавая девочку за свою племянницу-сироту. Однажды на пороге ее дома появилась женщина, которая заявила, что знает, кто Янина на самом деле. За молчание она потребовала пять тысяч злотых. "Закончилось все тем, что она удовлетворилась и ста злотыми", - написала Янина в дневнике. Таких эпизодов в воспоминаниях девочки с десяток: чтобы спастись от верной смерти постоянно приходилось платить – украинцам, полякам, немцам.

За два с половиной года нацистской оккупации Львова Янина Гешелес пережила столько, что запомнила на всю жизнь - зло, как и добро, не имеет национальности. "Бывало, евреев "сдавали" другие евреи. Однажды врач еврейской больницы Курцрок организовал побег из гетто группы молодых евреев, подделав документы. На вокзале их схватили гестаповцы и расстреляли. Выяснилось, что там постоянно дежурили двое нанятых гестапо евреев, которые выдавали своих. До сих пор помню их имена – Швадрон и Выпехиш", - рассказывает Янина Гешелес.

Молитва за меткий выстрел

После одной из облав в гетто Янина с матерью попали в тюрьму, откуда обычно уже не возвращались. "Я боялась не столько смерти, сколько того, что детей не расстреливают, а хоронят живыми. Одни молились за меткий выстрел, другие пели еврейские песни. Мама меня успокаивала, обещая, что закроет мне глаза, когда начнут стрелять", – делится Янина в своих воспоминаниях о пережитом.

Ее мать погибла при ликвидации гетто летом 1943 года. С тех пор 12-летней девочке пришлось полагаться только на себя. Янина поняла, что единственный шанс остаться в живых – найти работу. В швейные цеха одной из фабрик DAW (Deutsche Ausrüstungswerke) брали только с четырнадцати лет. И все-таки Янину по знакомству устроили шить шинели для немецких солдат. Вместе с другими женщинами она жила на территории Яновского концентрационного лагеря, сооруженного нацистами на окраине Львова, и каждый день под конвоем ходила на работу. На ее глазах постоянно проходили расстрелы. Часть людей убивали прямо в лагере, часть – "на Песках", в карьере по соседству.

Продолжение - на следующей странице

Стихи спасли ей жизнь

Иногда от того, что происходило вокруг, Янина ощущала отвращение к жизни. Но волна сомнений отступала, и жажда жизни оказывалась сильнее. "Я уже не боялась чужой смерти или собственной, но не могла с ней смириться. Что-то внутри меня кричало: жить, жить!" – так описывает девочка в дневнике свои чувства. В такие моменты она сочиняла стихи и читала их женщинам в бараке. Лишь в последние недели перед отступлением немцев из Львова, когда все ожидали ликвидации лагеря и неотвратимой смерти, Гешелес уже не могла писать стихи.

И все же именно поэзия спасла ей жизнь. О творчестве Янины узнал известный в Польше еврейский поэт и писатель Михал Борвич, который также находился в Яновском лагере. Когда ему удалось бежать в Краков и укрыться в еврейском подполье, он попросил друзей вытащить из лагеря "девочку, которая пишет стихи". Борвич сделал для Янины фальшивые документы и нашел приют в Кракове. Там ей сразу же вручили тетрадь и карандаш и попросили записать воспоминания. Они были опубликованы в Польше в 1946 году, а в 60-е годы дважды издавались на немецком языке.

Жизнь после войны

В Израиле, куда Янина Гешелес эмигрировала в 1950 году из Кракова, она получила диплом химика, защитила докторскую диссертацию. "Я переехала в Израиль, потому что была уверена - если бы родители были живы, они поступили бы именно так", – объясняет автор дневника. В чужой стране девушке было очень одиноко. "Легче стало, когда я вышла замуж, а полноценная жизнь началась только когда родились дети", – говорит Янина Гешелес, вырастившая двоих сыновей, которые живут и работают во Франции.

Серьезно задумываться о причинах трагических событий на Галичине в годы Второй мировой войны женщина начала лишь недавно. "В молодости я старалась забыть об этом. Иначе не смогла бы нормально жить и развиваться как личность. Я хотела жить как другие, нормальные девочки. Люди, которые спаслись, но были старше меня, так и не оправились от пережитого. А я была молода, мне нужно было жить, учиться, строить свое будущее", – рассказывает Гешелес.

Возвращение во Львов

Прежде, чем Янина Гешелес, наконец, нашла в себе силы посетить город своего детства, прошло 70 лет. "Всю жизнь думала: поеду куда угодно, только не во Львов", – признается она. Приехать на презентацию ее собственной книги "Глазами двенадцатилетней девочки" автора убедили издатели дневника на украинском языке из еврейского благотворительного фонда "Хесед-Арье".

"Во Львове я словно оказалась на другой планете. Все улицы и дома на своих местах. Я была в бывшем еврейском гетто, в доме, где жила у одной бабушки, когда нас выгнали из дому. Теперь это все невероятно далеко и чуждо", - признается Гешелес. Она выдерживает длинную паузу, а потом с болью в голосе добавляет: "Была я и на месте Яновского концлагеря. Там стоит камень, который установил на собственные средства один еврей из Мюнхена. И больше ничего, нет ни одного памятного знака, как, скажем, на местах, где были лагеря смерти в Польше. Никто не знает, что происходило в Яновском концлагере. А ведь в нем погибло более ста тысяч людей".

На родине Янину Гешелес прозвали украинской Анной Франк. Но если дневник Анны Франк держали в руках миллионы читателей во всем мире, то книга Гешелес рискует так и остаться малоизвестной. Даже в книжных магазинах Украины ее нет, книгу распространяют благотворительные еврейские организации. Для того, чтобы воспоминания Янины Гешелес перевели на украинский язык, понадобилось более шести десятилетий.

Автор: Евгений Тейзе/ Ксения Польская
Редактор: Владимир Дорохов