Во времена разделенной Германии немецко-немецкая граница зачастую проходила внутри одной семьи. И именно эта "зона отчуждения семейного значения" оказалась в исторической перспективе самой непреодолимой. Четверть века спустя на свет Божий появляются все новые подробности и детали, по которым можно понять истинные масштабы трагизма послевоенной истории страны.

Одну такую историю случайно раскопали немецкие историки Ютта Браун (Jutta Braun) и Михаэль Барсун (Michael Barsuhn), авторы исследования с по-научному неуклюжим названием "Между успехом и диктатурой: перспективы переосмысления спорта во времена ГДР в земле Тюрингия". Далее захватывающей темой занялись журналисты еженедельника Der Spiegel, раздобывшие еще немало любопытных деталей. Интересно, что исследование и последующее журналистское расследование стали для самой героини, Корнелии Груммт (Kornelia Grummt), первым за десятилетия поводом "помянуть былое". История поражает своей повседневностью, если угодно, пресловутой "банальностью зла", выражаясь словами Ханны Арендт (Hannah Arendt), с одной стороны, и античным размахом страстей - с другой.

От "гордости нации" до "позора семьи"

История вкратце такова: в образцово-показательной ячейке общества, семействе Эндер (Ender), растет любимая дочка, Корнелия. Мама - медсестра, папа - офицер национальной народной армии ГДР. Оба, по выражению Корнелии, "красные, краснее некуда". Дочка - правильно, спортсменка и комсомолка. И если не красавица, то очень симпатичная, с открытым и дружелюбным взглядом и белокурыми кудряшками. Идеальная кандидатка для "доски почета". В 1976 году 17-летняя пловчиха Корнелия Эндер (Kornelia Ender) становится четырехкратным призером Олимпиады в Монреале.

Две из четырех золотых медалей она завоевывает в течение получаса. Не исключено, что залогом спортивного успеха стал допинг, систематически применявшийся в восточногерманском спорте. "Я не могу этого ни подтвердить, ни опровергнуть, - призналась Корнелия историкам. - Нам, спортсменам, никто ничего не рассказывал". Так или иначе: по возвращении Корнелия - национальная героиня и личная гостья четы Хонекеров. Среди подарков - дорогая посуда из мейсенского фарфора, до сих пор стоящая в ее гостиной на почетном месте.

Но времена меняются: Корнелия взрослеет и выходит из-под контроля родителей и функционеров от спорта. Она бросает плавание, начинает изучать медицину и встречает свою большую любовь - Штефена Груммта (Steffen Grummt). Штефен - тоже спортсмен, бобслеист, член национальной сборной ГДР. Но, по мнению "штази", тип "морально неустойчивый" и "подверженный тлетворному влиянию Запада". За молодой семьей устанавливается слежка, навязчиво-незаметные персонажи и автомобили дежурят перед домом, сопровождают Груммтов в семейных поездках. Корнелия Груммт вспоминает, что однажды она, не выдержав, стукнула по капоту очередной белой "лады" кулаками, закричав что-то вроде "Да убирайтесь же вы к черту!".

Богатырь Штефен Груммт проходит в документах госбезопасности под кличкой "атлет". Когда экс-чемпион годы спустя изучал в архиве "штази" толстые папки со своим делом, у него волосы встали дыбом: на него доносили ближайшие товарищи по команде и даже по одному бобу. Стукачи отмечали даже, что между Груммтом и его женой "царит сексуальная гармония". "Больше всего мне хотелось дать им всем по морде", - говорит бывший спортсмен. Он ограничился интервью в прессе, в которых открыто назвал имена предателей.

"Час икс"

В 1989 году нервы не выдерживают, Штефен и Корнелия, родители двух дочерей, решаются на бегство из страны. Оно должно состояться во время летнего отпуска в Венгрии. Сцену побега Der Spiegel описывает так "Они отправились в путь на закате. Десятилетняя Франциска идет сама, четырехлетнюю Тиффани мама несет на руках. Взятыми с собой щипцами Штефен Груммт перерезает в колючей проволоке дыру. Оцарапанные, они прячутся в кустах. Продвигаются дальше - час за часом, ограждение за ограждением. Многочисленные пограничные патрули проходят мимо прячущихся в колючих кустах Груммтов, но не замечают их. Лишь на уровне последнего из заборов на них падает луч фонаря. На беглецов направлены дула автоматов…"

Груммтам повезло: они попались венгерским пограничникам, а на дворе был уже 1989 год. Пожурив беглецов, венгры отпустили их с миром. Но подлинный сюрприз ждал дома: о плане побега уже знали в "штази". Причем оповещена была восточногерманская госбезопасность не венгерскими коллегами, а отцом Корнелии - полковником Хайнцем Эндером (Heinz Ender). Услыхав краем уха (причем не от самой Корнелии, а от ее сестры) о том, что дочь и зять "возможно, нескоро приедут из Венгрии", тот по личной инициативе произвел обыск в их квартире и тут же обнаружил отсутствие ценных вещей - спортивных наград и пресловутого "хонеккеровского фарфора". С этой информацией он незамедлительно отправился в "штази". Подобное радикальное решение идеологических споров в семейном формате для Эндера не новость: со своей собственной матерью и сестрой-близнецом, живущими в США, он давно прервал любые отношения.

На всех допросах Груммты твердили: "Что вы хотите от нас? Мы же вернулись!". А тут и падение Стены подоспело. Словом, обошлось.

"Скелет в шкафу"

Ныне Груммты счастливо и спокойно обитают в деревне под Майнцем, оба работают, он - "по спортивной линии", она - физиотерапевтом. Дочки выросли, появились внуки. "Мы абсолютно счастливы", - заявил Штефен Груммт журналистам.

Наиболее интересной во всей этой истории представляется следующая деталь: как признались журналистам Корнелия и Штефен, они очень много разговаривали о том, что им пришлось пережить в Венгрии, с друзьями, знакомыми, родителями Штефена. Но никогда - с отцом и матерью Корнелии. Хайнц Эндер умер 12 лет назад. Корнелия очень надеется, что "папа так и не узнал о том, что мы действительно попытались сбежать". В конце концов, его поколению и так пришлось несладко.