Во вторник, 30 октября, Россия отмечает День памяти жертв политических репрессий. Накануне в Москве на Лубянской площади, напротив бывшего здания КГБ, а ныне - ФСБ, состоялась акция "Возвращение имен". В течение дня любой желающий мог прийти и прочесть имена москвичей, репрессированных в годы Большого террора, и даты их расстрела. Традиция была заложена пять лет назад международным правозащитным обществом "Мемориал". О том, как родилась эта идея и какова связь между трагическим прошлым России и ее сегодняшним днем, в интервью DW рассказала член правления, исполнительный директор "Мемориала" Елена Жемкова.

DW: Почему именно 30-е октября стали отмечать в современной России как День памяти жертв политических репрессий?

Елена Жемкова: 30 октября - день особенный. Еще в 1974 году советские политзаключенные выбрали его для выражения протеста против политических преследований. Те, кто находился в тюрьмах, в этот день устраивали однодневную голодовку, люди на свободе проводили акции солидарности. После того как в 1991 году был принят закон о реабилитации, совершенно естественным показалось сделать именно 30 октября Днем памяти жертв политических репрессий.

- А как возникла традиция собираться у Соловецкого камня и зачитывать имена расстрелянных?

- Соловецкий камень был привезен в Москву в 1990 году с Соловецких островов, где располагался один из первых советских лагерей для политзаключенных. Поначалу 30 октября у камня проходили митинги и траурные шествия. Но уже в середине 2000-х годов нам стало понятно, что в этих акциях слишком мало личного, а ведь трагедия коснулась десятков миллионов. Только по закону о реабилитации число прямых жертв составляет примерно 13 миллионов человек. Добавьте к этому еще членов их семей. Всего за годы советской власти были расстреляны 1 миллион 100 тысяч человек. В годы Большого террора - 725 тысяч человек. И в одной только Москве - около 40 тысяч. Когда мы понимаем, как много людей вовлечено в эту трагедию, становится ясно, что одних только митингов недостаточно. Так и возникла идея зачитывать имена. Первый раз мы провели такую акцию в 2007 году.

- Как она проходит?

- Для нас крайне важно помнить всех погибших. Конечно, мы не в силах прочитать все 725 тысяч имен расстрелянных в годы террора. Поэтому было решено читать имена расстрелянных москвичей. Поначалу мы хотели делать это без остановки, сменяя друг друга, днем и ночью, столько времени, сколько потребуется. Но для московских властей такой формат оказался неприемлемым. Поэтому мы решили, что акция будет проходить с 10 утра до 22 часов вечера. Каждый год мы зачитываем столько имен, сколько за это время успеваем, и затем продолжаем в следующем году.

Принять участие в акции может каждый желающий. Из года в год мы наблюдаем, как сюда приезжают и политики, и известные актеры. Несмотря на плохую погоду, все стоят в общей очереди и ждут, когда им редоставят возможность прочесть имена, которые им выдают волонтеры. Мы заранее готовим отдельные листочки, на которых указана фамилия, имя, отчество, возраст человека, его профессия и дата расстрела. Из-за того, что желающих очень много, каждому дается всего по четыре имени. Заранее никакие очереди не формируются, все проходит анонимно. Единственный человек, которого мы объявляем и который эту акцию традиционно начинает, - это уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин.

- А сколько человек готовят акцию? Много ли у "Мемориала" волонтеров?

- В подготовке акции "Возвращение имен" может принять участие каждый. Волонтеров у "Мемориала" очень много. Кстати, благодаря нашему сотрудничеству с немецкой организацией Aktion Sühnezeichen Friedensdienste, много лет подряд из Германии к нам на год приезжает по волонтеру. В этом году в организации мероприятия было задействовано более 100 человек.

- Сейчас информация об акции распространяется в основном через социальные сети. А как было раньше?

- Поначалу мы распространяли информацию главным образом среди членов "Мемориала". Только в Москве, когда мы начинали акцию, их было около 20 тысяч. И в первую очередь акция была предназначена, конечно, для них - прямых потомков пострадавших и прямых жертв. В целом же мы прекрасно понимали, что люди могут не прийти, но также мы знали, что, даже если они не придут, мы будем читать имена сами.

- Из года в год людей становится больше?

- Намного больше. И гораздо больше приходит молодежь.

- С чем это связано?

- Думаю, пришло понимание того, что осмысление прошлого важно для новой жизни. Некоторые считают, что новое счастливое поколение не надо травмировать рассказами о темных страницах истории. Я так не думаю. И очень отрадно, что сегодня гораздо больше молодых людей начинают понимать, что без определения своего отношения к тому, что было, не получится цивилизованной, разумной, неагрессивной сегодняшней жизни.

- Как вам кажется, люди почувствовали эту связь с сегодняшним днем?

- Безусловно. Людям стало понятно, что очень многие институты и структуры в нашей стране не изменились. Ни для кого не секрет, что ситуация с судебной системой ужасна, но мало кто понимает, почему. Я специально беру такой, казалось бы, спокойный пример. Но ведь суд означает возможность легальной защиты от произвола и несправедливости. Из-за того, что зачастую нам и сегодня неоткуда ждать защиты, многие обращаются к прошлому и ищут ответы там. Это и есть наша ключевая задача - сделать так, чтобы люди поняли, что осмысление истории необходимо для движения вперед. Все больше людей поддерживают эту идею.

- Уместно ли сравнивать преследуемых сегодня властью оппозиционеров с жертвами советского режима?

- Мне кажется, здесь важно личное отношение. Надо уметь примерить ситуацию на себя. Преувеличения, конечно, встречаются. Разумеется, большое счастье, что у нас на дворе не такая ситуация, как в 1937 году. Если пересчитать цифры Большого террора по дням, получится, что тогда в день расстреливали около 1000 человек. Но если вы поговорите с человеком, к которому сегодня несправедливо применили избирательное правосудие, поговорите с его родными, то вы поймете, насколько велика его личная трагедия.