Лет 15 назад Зигфрид Ступниг, обучавший чеченских беженцев в Австрии немецкому языку, предложил своим ученикам сыграть в футбол. Сейчас он охотно - с шутками и прибаутками - рассказывает об истории создания и спортивных успехах первого и единственного в своем роде австрийского футбольного клуба "Чечня", который, по словам Ступнига, обеспечил успешную интеграцию практически всехчеченских беженцев в Австрии.

Куда менее благостная картина возникает, если почитать статьи о чеченцах в немецких газетах и тревожные отчеты спецслужб Германии. "Здесь чеченцев воспринимают, как проблемную группу, - заявила в интервью DW социолог из немецкой секции "Мемориала" Марит Кремер (Marit Cremer), - как группу, которая отличается от беженцев из других стран повышенной склонностью к насилию и исламизму, агрессивностью и нежеланием интегрироваться".

Пытки в Чечне, бесправие в Европе

Ступниг и Кремер принимали участие в конференции "Между прибытием и выдворением. Чеченские беженцы в Европе", проходившей 8 ноября в Берлине по инициативе нескольких правозащитных организаций из разных европейских стран.

Выступавшие на конференции правозащитники, адвокаты, социальные работники и представители самой чеченской диаспоры в Европе рассказывали о положении в Чечне, о бесчинствах режима Рамзана Кадырова, о репрессиях и пытках в чеченских тюрьмах. А еще - о все более бедственном и бесправном, по их оценке, положении чеченских беженцев в европейских странах, отказах в предоставлении им убежища, депортациях и экстрадициях по запросам российских властей.

"К сожалению, не только российские власти не чувствуют своей ответственности за чеченцев, - сказала руководитель комитета помощи беженцам "Гражданское содействие", член правления общества "Мемориал" Светлана Ганнушкина, - но не к лучшему меняется и отношение к ним в Европе ".

Экстрадиция чеченцев - инструмент Кремля?

Некоторые правозащитники считают, что это стало следствием действий российских спецслужб, сумевших, ссылаясь на борьбу с международным терроризмом, убедить власти европейских стран в том, что беженцы из Чечни представляют собой угрозу их безопасности. Ахмед Гисаев из норвежской НПО Human Rights Analysis Center убежден, что Россия добивается экстрадиции чеченцев по сфабрикованным по политическим мотивам делам на них.

"Для России и Кадырова - это инструмент терроризирования чеченских беженцев во имя решения своих задач на Северном Кавказе, - заявил Гисаев, имея в виду случаи экстрадиции. - Запад же допустил использование этого инструмента и злоупотребления им".

Возмущает его и тот факт, что немецкие спецслужбы занесли в списки потенциальных исламистских террористов около двухсот выходцев из Чечни. "Если эти люди в чем-то провинились, - считает Гисаев, - их надо судить, сажать в тюрьму, а не в какие-то там базы данных заносить".

Вопрос корреспондента DW о том, как быть с явным исламистом, пока еще не совершившим деяния, за которое его можно было бы привлечь к суду, вызвал бурную реакцию не только правозащитника из Осло, но и некоторых чеченцев в зале. Один из взявших слово назвал занесение двухсот чеченцев в списки потенциальных террористов дискриминацией, беспределом и даже сравнил с нацистской практикой преследования евреев. "Была тогда информационная война против евреев, - сказал он. - И точно такая же информационная война теперь ведется против чеченцев".

Такое заявление переполнило чашу терпения даже у адвоката Барбары Вессель (Barbara Wessel). "Я уже много лет представляю интересы чеченских беженцев, вижу растущее негативное отношение к ним, - заявила она, - но всякие сравнения с 33-м годом и преследованием евреев в нацистской Германии абсолютно недопустимы, это непорядочно".

Причины радикализации чеченских беженцев

Либкан Базаева из организации "Женщины за развитие" в Грозном объясняет склонность некоторых чеченских беженцев к исламизму тем обстоятельством, что "как и выходцы из других стран, они находятся в Европе в отрыве от своей религиозной идентичности, от тех традиционных религиозных практик, которые у них были на родине". Трудности социализации, тоска по родине и поиск нового религиозного пути, сказала она в интервью DW, уводит некоторых в салафизм.

По наблюдениям Екатерины Сокирянской из стамбульского Центра по анализу и предупреждению конфликтов, чеченцы, ставшие радикальными религиозными фанатами еще у себя на родине, в Европу не стремятся, едут либо сразу на Ближний Восток, либо туда через Турцию. "Они люди очень консервативные и не хотят жить в западном обществе, - указала она. - Если же Европа сталкивается с радикализмом чеченцев, то такими они стали уже здесь под воздействием определенных идей".

Социолог Марит Кремер подошла к этому вопросу с научной точки зрения. Опираясь на данные своего исследования, она говорит о фазе "десоциализации" чеченских беженцев в Германии. "Они переживают этап неуверенности, дезориентации, не понимают, как функционирует немецкое общество, как правильно себя вести, - говорил Кремер. - И вот на этом этапе - порой уже в общежитие для только что прибывших - приходят представители чеченской диаспоры, которые берут их под свой социальный контроль".

На этом этапе люди начинают искать ориентиры и некоторые находят их в усиленном обращении к религии, которой на родине не придавали такого большого значения. "Мы замечаем, что женщины, например, начинают закрывать лицо, чего никогда не делали раньше, начинают строже следовать традициям, - поясняет Кремер, - и еще больше обособляются от местного общества, которое, как им кажется, их отвергает".

"Законы отцов" и особенности самосознания

Это совсем не обязательно ведет к религиозной радикализации чеченских беженцев, но создает определенные проблемы при их адаптации к условиям жизни в европейском обществе.

Интеграции также мешают некоторые традиции и особенности чеченского самосознания - примат традиционного права, то есть, привычки жить по "законам отцов", а не государства; представления о роли женщин, правила кровной мести и коллективной ответственности, замкнутость чеченской общины.

Либкан Базаева рассказала, например, о своей знакомой чеченке, живущей на юге Франции, которая не может смириться с тем, что ее 14-летний сын дружит с темнокожей девочкой, не допускает мысли, что он может на ней жениться и иметь темнокожих детей. Базаева называет это "снобизмом белого человека". "Наши традиции - адаты - это наша духовная культура, - сказала она. - Ее лучшими ценностями мы должны делиться со всем остальным миром, но из наших ценностей есть часть вещей, которые исторически себя изжили. Нам важно научиться жить в согласии с новым миром, быть современным, сохраняя традиции.".

Так Базаева выступила в оживленной дискуссии, которая разгорелась после того, как Светлана Ганнушкина рассказала, что к ней часто обращаются за помощью чеченские женщины и девушки, которые подверглись очень сильному давлению, вплоть до смертных приговоров со стороны своих близких. "Семья не оставляет их в покое за то, - пояснила Ганнушкина, - что они завели себе бойфренда-европейца или вышли за него замуж".

Ганнушкина призвала предоставить чеченским женщинам право выхода из своего сообщества. Если судить по выкрикам и выступлениям с мест, большинство присутствовавших в зале чеченцев и чеченок к такому предложению относятся резко отрицательно.

"Быть толерантным трудно, когда тебе важно сохранить свою идентичность, а противодействие чеченцев попыткам выхода из их сообщества обратно пропорционально величине этого народа", - прокомментировала Ганнушкина реакцию аудитории в интервью DW.

Смотрите также: