- 14 декабря, во вторник – 15-летие со дня смерти Андрея Дмитриевича Сахарова. Если представить, что он сейчас с нами – что бы он сказал, глядя на сегодняшнюю Россию?

- Знаете, я не рискнул бы ответить на этот вопрос. Но я не могу себе представить, чтобы Андрей Дмитриевич Сахаров не оказался противником чеченской войны. Я не могу себе представить, чтобы он не оказался противником нынешнего курса внутренней политики. Как бы мог человек, так много сделавший ради первых шагов общественного и демократического прогресса в России, смириться с тем, что разделение властей в нашей стране стало лживым мифом? Как можно предполагать, что Сахаров равнодушно смирился бы с жертвами, военными жертвами среди мирного населения, с фактической подцензурностью самых важных для населения СМИ? Это невозможно. Что именно предлагал бы Сахаров – не знаю. Я могу сказать ещё и о том, чем он, несомненно, был бы обеспокоен. В январе 1988-го года Андрей Дмитриевич сказал фразу, которая осталась справедливой на все эти годы лет - и боюсь, будет справедливой и много лет спустя. Он сказал: «Моя страна нуждается в поддержке и в давлении». Я думаю, что для него сегодня позицией было бы не просто беспокойство, а упрёк по отношению к западным странам.

- В России сейчас выросло поколение, которое практически ничего не знает о Сахарове. Что бы вы сказали этим людям о нем?

- Им о Сахарове не надо говорить, так сказать, лозунговые фразы, а им надо рассказывать подробно, ясно и талантливо о том, каков был этот человек. Поэтому я наверное не стану вымучивать себя для того, чтобы сказать некие короткие и торжественные слова. Я думаю, что это предмет подробного спокойного и глубокого разговора о том, каков был Сахаров, разговора, после которого им захотелось бы прочитать, например, воспоминания Андрея Дмитриевича. Это очень важно, чтобы люди знали о своих исторических современниках. Но только, по-моему, в моей стране заинтересованы в том, чтобы, как это часто случается с великими русскими покойниками, делать из них то, что угодно власти.