"Нет, ну вам правда нравится? И что же вам тут нравиться-то может?" – не унималась смотрительница одного из залов Эрмитажа. Хороший вопрос…

Большой Эрмитаж: встреча на Неве

Конечно, нравится не то, что большинство посетителей одного из самых значительных музеев мира семенят мимо работ художников "Манифесты", лишь скользя по ним взглядом, живо переключая внимание на золоченые рамы и канделябры. И нравится не то, что обнаружить сами работы, рассеянные по гигантскому лабиринту дворца, лишь чуть проще, чем иголку в стоге сена…

Нравится эстетическая состоятельность, грандиозность (не побоимся этого слова!) работ, которым диалог с так называемым "старым" искусством (тем, которое предпочитает смотрительница) дается с элегантной легкостью. Будь то невесомая "Эма" Герхарда Рихтера (Gerhard Richter), занявшая место рядом с готическими алтарями, или собранная из подобия гигантских раковин "Дама с собачкой" Катарины Фрич (Katharina Fritsch), разместившаяся в китчевых будуарах Марии Александровны, или парадоксальная живопись Николь Айзенман в отделе импрессионистов.

Или очаровательный "вызов" Эрмитажу от японца Тацу Ниси: в одни из залов он перенес традиционную среднерусскую деревянную развалюшку и "нахлобучил" ее на дворцовый канделябр. Мир хижинам, война дворцам!

Помимо многочисленных проектов в городе, у десятой по счету "Манифесты", выставки сложной судьбы, про которую все говорили, что она вовсе не состоится, есть две основные площадки: основное здание Эрмитажа и Главный штаб.

Здание Главного штаба: Матисс за нас

"Хочу сообщить вам, что работы Матисса переехали сюда не на время биеннале, а навсегда", - объявил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский сенсационную для многих новость на пресс-конференции, приуроченной к открытию биеннале. Затем Пиотровский заверил собравшихся, что "Эрмитаж провел консультацию с юристами, и ни одна из работ "Манифесты" не нарушает законов Российской Федерации". Последующее выступление куратора биеннале Каспера Кёнига (Kasper König) было весьма эмоциональным и завершилось демонстрацией шоколадки производства кондитерской корпорации "Рошен", преподнесенной ему украинской художницей Алевтиной Кахидзе.

Знаменитые крупноформатные работы Матисса заняли достойное место в заново покрашенных залах Главного штаба, став мощным магнитом для публики, пока не очень приученной ходить в необжитое здание.

Если в старом здании работы художников "Манифесты" – явные гости, то в Главном штабе они - у себя дома. Именно здесь куратору Кёнигу удалось реализовать то, что он называл "некой общей картиной". По качеству работ и стройности общего высказывания это, пожалуй, лучшая выставка современного искусства в России за долгие годы.

На четырех уровнях расположились работы 28-ми художников. Уже ради одной инсталляции швейцарца Томаса Хиршхорна (Thomas Hirschhorn) имеет смысл совершить паломничество в Питер. В одном из центральных залов он "выстроил" фасад обрушившегося здания, в "остатках" которого стены украшены картинами. Это, кстати сказать, подлинники, предоставленные Русским музеем: Малевич, Филонов, Розанова…

Тихая эротическая напряженность немца Вольфганга Тильманса (Wolfgang Tillmans); очаровательная видео-поэма о не единожды воспетых эрмитажных котах голландца Эрика ван Лисхаута; грандиозный по интимности и трагизму портрет юных танцовщиц, созданный нидерландской художницей Ринеке Декстра; сделанные на Майдане фотографии Бориса Михайлова - величайшего мастера фотографии нашего времени. И много чего другого.

"Что делать?"

"Нет, мы не участвуем в "Манифесте", - немного устало говорит представитель творческой платформы "Что делать?" Дмитрий Виленский. - Мы не бойкотируем и не призываем никого к бойкоту. Мы не участвуем в проекте Каспера Кёнига по причине несогласия с позицией этой выставки и музея".

Дмитрий и Ольга (она же Цапля) сидят в подвальчике бара на набережной, вокруг них кипит работа: идет подготовка к открытию публичной программы "Школы вовлеченного искусства" - своего рода "альтернативы" "Манифесте". "Изначально нас пригласили показать на "Манифесте" наш проект "Башня" о строительстве высотного здания "Газпрома", - поясняет Ольга. – Все было хорошо до той поры, пока не случилась эта позорная война. Стало ясно, что показывать после этих событий старый проект было просто нельзя, надо по-другому высказываться. У нас были какие-то предложения, которые не прошли. Мы считаем, что показывать прекрасные работы Тильманса и Рихтера в состоянии чрезвычайного положения просто некорректно".

Саму "Манифесту" Дмитрий и Ольга еще не видели, но даже издалека им есть в чем упрекнуть выставку: "Ну, например: Марлен Дюма решила нарисовать (и нарисовала) серию портретов знаменитых гомосексуалистов. Ее пришлось переименовать в "Портреты знаменитых людей". Разве это не цензура?"

Итог

Отступая от правил нейтральной журналистики, на правах очарованного биеннале корреспондента хочется сказать: прекрасно, что эта "Манифеста" состоялась. И еще лучше то, что с ней многие не согласны.