Эксперт Гессенского фонда изучения вопросов войны и мира Бернард Молтман (Bernhard Moltmann) объяснил в интервью DW, почему половина жителей Германии выступает за увеличение военного бюджета страны, и можно ли сказать, что сейчас наблюдается конец специфического немецкого пацифизма.

DW: Господин Молтман, согласно данным опроса института изучения общественного мнения YouGov, каждый второй житель Германии выступает за увеличение расходов на военные нужды. По крайней мере, 40 процентов хотели бы увеличить численность бундесвера. Удивляют ли вас такие результаты?

Бернард Молтман: Нет, это часть дискуссии, которая ведется со времен воссоединения Германии и ее перевооружения. Сколько необходимо солдат и для чего? На что выделяются деньги, расходуемые на оборону? Кто от этого выигрывает? Это обычный для демократии спор, и чем более открыто он ведется, тем лучше. Я оцениваю эти данные соцопроса, показавшие стремление укрупнить бундесвер и увеличить военный бюджет и расходы на вооружения, как часть дискуссии, которая характерна для демократии.

- Это результат действий России и террористической организации "Исламское государство" (ИГ), что немцы изменили свои взгляды и отказались от пацифизма?

- Алармизм в таких ситуациях - самый плохой советчик. Я думаю, что кризисы оказывают такое фатальное влияние в том случае, когда они вызывают страх, чувство неопределенности. Когда необходимо противостоять рискам, которые кажутся не поддающимися управлению. У ситуации на Украине и вокруг ИГ есть такой потенциал, так как действительно никто не может оценить, что из этого представляет для нас опасность, а что является частью политической повестки дня, которой мы не понимаем. Я бы посоветовал внести больше ясности о фактических угрозах.

- Считаете ли вы, что сейчас мы переживаем конец специфического немецкого пацифизма?

- В немецком обществе никогда не было настоящего пацифизма, то есть полного отказа от использования оружия и насилия. Проводимую политику, этот долгосрочный консенсус по данному вопросу, я бы назвал ответственным пацифизмом. То есть, когда речь идет о средствах насилия и об их применении, люди берут на себя ответственность как за условия, которые ведут к этому, так и за последствия применения насилия. И они требуют, чтобы это происходило в правовых рамках. Так выглядит согласие по основным вопросам, которое из-за алармизма не должно подвергаться сомнению.

- Связаны ли результаты соцопроса с новым представлением немцев о самих себе? С чувством того, что они должны занять более активную позицию в том, что касается применения военной силы? Может быть, с гордостью за экономические успехи страны или даже с национализмом?

- Я не вижу того, чтобы в немецком обществе или в политике громко звучали призывы взять на себя больше ответственности за то, что касается использования военной силы. Есть данные опросов прошлого года, согласно которым подавляющее большинство респондентов не хочет роста военной активности, имея в виду также завершающуюся миссию бундесвера в Афганистане.

При этом они выступают за более активное дипломатическое участие Германии, за увеличение гуманитарной помощи. Все это - признаки цивилизованного подхода немецкой политики. И в таком случае ответственность означает наличие в этой сфере четкой и узнаваемой позиции.

- Тревожит ли вас подход политиков к этому военному компоненту политики?

- Я не так отчетливо вижу непредвзятость, но наблюдаю ее у тех, кто ответственен за внешнюю и оборонную политику страны. Они скрупулезно выбирают слова и аргументы при обсуждении вопросов, связанных с военной силой.

Как раз глава МИД Германии Франк-Вальтер Штайнмайер (Frank-Walter Steinmeier), реорганизовав министерство иностранных дел, сделал шаг к тому, чтобы предотвращение кризисных ситуаций, разрешение их мирными средствами и установление мира стали новыми приоритетами. И я думаю, что министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен (Ursula von der Leyen) в новой "Белой книге" будет придерживаться того же курса.