Одной из основных тем конференции, которая прошла 3 ноября в фонде имени Генриха Бёлля (Heinrich-Böll-Stiftung) в Берлине, стало восприятие в России и Польше катыньской трагедии.

У каждого своя история

Если утверждение, что у каждого историка своя история, верно, то применительно к Катыни существуют как польская, так и российская версии, отметили участники конференции. Историк Ирина Щербакова, сотрудница правозащитного общества "Мемориал", подчеркнула, что большинство населения Советского Союза, а теперь и России, не знает о том, что весной 1940 года близ села Катынь Смоленской области сотрудниками НКВД были расстреляны тысячи польских офицеров. Рафал Житынец, сотрудник берлинского Центра исторических исследований Польской академии наук, это мнение разделяет, отмечая, что в Москве эту трагедию используют в своих целях.

Россия не готова открыто признать свою вину, считает польский историк. С ним соглашается и Щербакова. Восприятие и оценка событий в Катыни интеллигенцией и широким массами населения в СССР отличались разительно, добавляет она. "Для интеллигенции слово "Катынь" было выражением некоего диссидентства",- вспоминает сотрудница "Мемориала".

По словам Житынца, убийство тысяч пленных польских офицеров в России, да и в Польше, каждый раз объясняют по-новому: "Вначале нацисты утверждали, что это преступление - дело рук Сталина, затем сталинская комиссия доказывала, что убийство - на совести фашистов. После этого были признания Горбачева, расследования Генпрокуратуры России, иск Польши против России в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). И на каждом этапе каждая из сторон утверждала, что только ее версия - правдивая".

Предать гласности все документы

В Польше, продолжает Житынец, вызывают возмущение попытки Москвы объявить расстрел в Катыни преступлением только сталинского режима, не давая ему должной оценки. "Россия вроде бы признала убийство польских офицеров, но только как частность. Она не хочет признавать, что это было преступление против человечества",- уверен польский историк.

Он призвал Москву обнародовать все оставшиеся документы, которые еще находятся в закрытых архивах, после чего, по мнению Житынца, все вопросы отпадут сами собой.

Ирина Щербакова указывает, что упорное нежелание России признать катыньскую трагедию преступлением против человечества сильно мешает развитию польско-российских отношений. После заявлений Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, после беседы Владимира Путина и Дональда Туска, в которой российский премьер назвал вещи своими именами, вдруг "опять появились признаки лжи", утверждает Щербакова.

По ее словам, в России вновь звучат утверждения, что все признания были сделаны в угоду Западу, что это фальшивка, а там, в Катыни, было все не так, как говорили в последние годы.

"Русско-русская история"

Катыньский вопрос - это "уже не русско-польская, а русско-русская история", уверена Ирина Щербакова: "Полякам, собственно, все ясно - музеи, списки, памятники. А у нас все еще идут споры. "Мемориал" уже пару лет судится с Генеральной прокуратурой, которая засекретила дело по расследованию гибели польских офицеров".

В связи с этим участники берлинской конференции обсудили обращение 15 поляков - родственников погибших офицеров - в Европейский суд по правам человека. По мнению Житынца, этот шаг вряд ли можно назвать конструктивным, ведь иск может вновь осложнить польско-российские отношения. Однако, продолжает Житынец, если в ЕСПЧ признают, что Катынь - преступление против человечества, то родственники погибших будет иметь полное право на компенсацию.

Ирина Щербакова сомневается в том, что Россия согласится с такой формулировкой. Для российской бюрократии, ощущающей себя преемницей советской, Катынь, по словам Щербаковой, остается поводом показать свою власть: "Можно документы открыть, а можно что-то и придержать".

Автор: Александр Сосновский, Берлин
Редактор: Владимир Дорохов