Многие считают, что ключевую роль в революционных событиях на арабском Востоке сыграли такие социальные сети, как Twitter и Facebook. Приглашенный исследователь Стэнфордского университета, выходец из Беларуси Евгений Морозов, выступавший в начале октября с лекцией в Берлине, придерживается иной точки зрения. В интервью DW он заявил, что авторитарные режимы успешно используют соцсети и новые медиа для усиления своего влияния на политические процессы.

DW: Вы автор понятия "твиттер-революция", но одновременно вы ставите под сомнение роль социальных сетей в демократических процессах. Чем объяснить такое противоречие?

Евгений Морозов: Если честно, то я сожалею, что придумал термин "твиттер-революция". Я очень быстро от него потом отказался. Думаю, мы сильно переоцениваем роль, которую социальные медиа играли во многих революциях последних лет - и в Иране, и, возможно, в Египте, и в Молдавии уж точно во время протестов в 2009 году. Я переживаю за будущее демократии как таковой и той роли, которую алгоритмы, сенсоры и базы данных будут играть в оптимизации демократических процессов. Та роль, которую сегодня взяла на себя Силиконовая долина в оптимизации таких процессов, меня, честно говоря, пугает.

- А какой вы вообще видите роль интернета в демократических переменах? В арабских странах, на постсоветском пространстве?

- Это двоякая роль. С одной стороны, интернет позволяет многим общественным и политическим группам развиваться и находить новых сторонников, популяризировать свои идеи. С другой стороны, социальные медиа и интернет как таковой позволяют выслеживать диссидентов, вычислять местонахождение протестующих, например с помощью локализации их мобильных телефонов и других технологий.

Не следует считать, что у интернета однозначная роль во всех этих процессах. Она все время разная, и многое здесь зависит от политической и социальной ситуации в той или иной стране. Спрашивать же о том, как влияет интернет на общественные и политические процессы, - это все равно, что задавать вопрос о роли денег в этих процессах. Все зависит от того, как люди будут их тратить, как смогут ими воспользоваться.

Поэтому отвечать, зная что-то только об интернете, очень сложно. Надо обладать информацией о состоянии оппозиционных групп, о степени развития различных демократических институтов, о роли религии и национализма, культуры. Конечно, новые медиа влияют на все сферы общества. Но оценить результат такого воздействия, исходя только из нашего понимания интернета, практически невозможно.

- Но, не будь интернета, произошли бы те события, которые мы наблюдали в последние два-три года?

- Если бы интернета не было, многие события происходили бы иначе. Но это не значит, что все оставалось бы так, как было раньше. События последнего времени - это не показатель роли интернета. Если бы не было сейчас интернета в США, то у администрации Обамы было бы меньше возможностей следить за происходящим в мире, и мы не знаем, смогли ли бы в таком случае американцы найти бен Ладена.

Но это не ответ на вопрос о роли цифровых технологий. Я вообще стараюсь избегать термина "интернет", так как считаю, что он включает в себя слишком много технологий, имеющих совсем разные функции и логику. Логика социальных сетей отличается от логики поисковиков или систем для опознания лиц.

- Тем не менее, если использовать интернет как собирательное понятие, как вы оцениваете попытки, например, российских властей присматривать за происходящим в нем?

- Я об этом много писал в моей первой книге ("Сетевые иллюзии: темная сторона свободы интернета". - Ред.). Думаю, что сейчас в России за интернетом наблюдают, к счастью, гораздо меньше, чем раньше. Я изучал методы властей России, Китая, Ирана в 2009-2010 годах. Тогда методы контроля правительств этих стран над интернетом были куда более изощренными, чем это представляли себе на Западе. Было гораздо больше понимания того, что происходит в социальных сетях, и их политической роли, чем это готовы были признать многие западные аналитики.

Многие на Западе думали, что режимы в России, Китае, Иране обречены, что их свергнут с помощью соцсетей и цифровых медиа. Этого не произошло, и многие социальные сети и цифровые медиа, напротив, стали инструментами, с помощью которых политические режимы в таких странах, как Россия, Китай, Иран, или в ближневосточных государствах только усилили свое влияние на политические и социальные процессы.

- Выходит, что соцсети это скорее проклятие демократического движения, а не шанс для него?

- Все зависит от политической и экономической обстановки в стране. Кто владеет основными социальными сетями? Какой существует контроль? Есть много факторов, которые определяют роль таких сетей и цифровых медиа в конкретной стране. К их числу относятся, например, стабильность или хрупкость институтов власти, их отношение к протестному движению. Развитие событий невозможно предсказать, зная что-то только о социальных медиа.