По мнению российского эксперта, на европейском энергетическом рынке "Газпрому" угрожает разработка сланцевого газа, а особенно - низкие темпы восстановления европейской экономики.

Deutsche Welle: Почему добыча сланцевого газа в США так сильно повлияла на европейский рынок газа?

Денис Борисов: Если рассматривать сланцевый газ в общей структуре мирового энергобаланса, то в настоящее время его доля оценивается примерно в 10-15 процентов, при этом краткосрочное влияние от увеличения добычи сланцевого газа в США на европейские рынки, как ни странно, действительно весьма существенно. Бурный рост добычи сланцевого газа на североамериканском континенте привел к тому, что новый сжиженный газ из Катара не нашел себе места на американском рынке. Как следствие - чтобы отработать вложенные деньги, катарские производители вынуждены были перенаправить этот газ в сторону Европы.

Причем они готовы были продавать его по более низким ценам, хотя бы для того, чтобы те заводы, на которые они потратили много миллиардов инвестиций, не простаивали. В итоге приток газа, который планировался для Северной Америки, хлынул в Европу, что привело к катастрофическому падению спотовых цен и вызвало целый ряд разговоров о неконкурентоспособности российского газа.

- Что из себя представляет сланцевый газ и какова технология его добычи?

- Перевод термина shale gas как "сланцевый газ" не совсем корректен. На самом деле, если корректно переводить и смотреть, что это такое, то это обычный природный газ. Только находится он в достаточно специализированных горных породах. Поэтому по технологии добычи он отличается только тем, что необходимо применять новые технологии, которые позволяют увеличить дебеты скважин. Нужно проводить разрывы пластов, чтобы появились трещины в породах и газ, высвобождаясь, мог подниматься на поверхность. Так что это обыкновенный газ из труднодоступных пород.

- Каковы сценарии влияния сланцевого газа на европейский энергетический рынок?

- Здесь многое будет зависеть от темпов развития производства сланцевого газа. Собственно, существуют два лагеря: одни утверждают, что скоро сланцевый газ хлынет из европейских месторождений, и потому будущее именно за ним. Но есть и те, кто полагает, что резкий рост добычи сланцевого газа временный и в ближайшее время все вернется на круги своя, а будущее - за классическим традиционным природным газом, поставляемым по газопроводу.

- Вы сами к какому прогнозу больше склоняетесь?

- Пока, исходя из экономики проектов, я все-таки склоняюсь ко второму лагерю. Связано это прежде всего с теми затратами, которые необходимо инвестировать уже непосредственно в начало добычи. Надо понимать, что сланцевый газ является конкурентом не только и не столько традиционному газу, сколько СПГ-поставкам. Если брать издержки по новым проектам СПГ, то они, все-таки, находятся несколько ниже.

Кроме того, европейский потребитель, в первую очередь энергетики, заинтересованы в создании и поддержании системы долгосрочных контрактов, им нужна стабильность для более четкого и ритмичного планирования своей работы. Пока такую стабильность и долгосрочные контракты могут гарантировать только поставки традиционного газа - как из Норвегии, так и из России. Поэтому я думаю, что если есть какая-то угроза для "Газпрома" на европейском рынке, то она связана не столько со сланцевым газом, сколько с общим возможным замедлением после восстановления европейской экономики и общими низкими темпами восстановления потребления газа в Европе.

- Тогда почему у США получилось стать самодостаточной страной по газу, а Европе это не удастся?

- Во-первых, американцы не побоялись вкладывать деньги в венчурные проекты, несмотря на то, что для инвестиций были высокие риски. Второе - это появление новых инновационных технологий. Плюс те запасы сланцевого газа, которые есть в США, достаточно удачно расположены регионально - в штатах с малой плотностью населения, и никаких значительных проблем для жителей этих штатов не возникло.

А масштабная добыча сланцевого газа требует очень много скважин, и их все время приходится бурить. К тому же важная особенность в США, что собственность на недра принадлежит владельцу участка земли. А в подавляющем большинстве стран Европы недра являются собственностью государства. И владелец может быть не заинтересован в том, чтобы на его земле проводились такие работы.

Поэтому сам процесс согласования, получения разрешений и, соответственно, компенсации затрат и возможных выплат населению в Европе достаточно актуален, и думаю, что такого быстро и лавинообразного роста добычи сланцевого газа в Европе ожидать вряд ли приходится.

- По оценкам специалистов, Польша обладает большими запасами сланцевого газа. Сейчас она зависит от поставок российского газа, но если технология сланцевого газа там будет быстро освоена, Польша сможет из импортера стать экспортером. Как быстро это может произойти, и реально ли это?

- Если все предположения относительно объемов и запасов сланцевого газа в Польше подтвердятся и экономическая эффективность его разработки будет соответствовать спотовым ценам - а это сегодня около 260-270 долларов за тысячу кубометров, то вполне вероятно, что Польша сможет стать крупной газодобывающей страной Европы, способной обеспечивать себя газом. Но любые прогнозы здесь бессмысленны. Пока не пробурены первые скважины, нет каких-то четких и ясных параметров в этих проектах.

То, что случилось в Америке - это, можно сказать, огромный успех, аналогов которого в истории мировой нефтегазовой промышленности не так много. Это сопоставимо с какими-то революционными идеями нефтепереработки, когда был изобретен крекинг. И вероятность того, что в Польше мы увидим такую картину, конечно, есть, но она далеко не стопроцентная. Поэтому думаю, что в ближайшие пять лет выяснится, смогут ли осуществиться мечты поляков избавиться от зависимости от российского газа.

- Некоторые российские эксперты считают, что недавнее потепление политических отношений с Польшей связано с тем, что она может стать серьезным игроком на энергетическом рынке Европы и с ней придется договариваться…

- Мне кажется, что пока это влияет не на саму политику, а на настроения политиков. Поэтому настроение, возможно, улучшилось, но утверждать, что именно это является ключевым фактором в потеплении российско-польских отношений, я бы не стал.

Беседовал Сергей Морозов, Москва
Редактор: Вадим Шаталин