Интерес к заседанию ШОС был вызван, прежде всего, с участием в нем премьера Госсовета Китая Вэнь Цзябао и российского премьер-министра Владимира Путина. Аналитики ожидали интриги от запланированных уже после саммита двусторонних таджикско-российских и таджикско-китайских переговоров. Стоило ли от этих встреч ждать какого-либо прорыва для Таджикистана? На этот и другие вопросы в интервью Deutsche Welle согласился ответить старший научный сотрудник Института востоковедения РАН (Москва) Александр Князев.

- Deutsche Welle: Александр Алексеевич, саммит ШОС в формате встречи глав правительств в Душанбе неожиданно остался в тени визита в Душанбе Владимира Путина. Так, в местной прессе почти всю неделю публиковались статьи с оценками и ожиданиями экспертов, в то время, как ШОС фигурировала в лишь в небольших сообщениях. Можно ли говорить о том, что в Таджикистане слишком много надежд связывают с российским премьером?

- Александр Князев: Скатывание ШОС к рутинным экономическим вопросам в последнее время резко снижает интерес к этой организации. Что касается визита Владимира Путина, то интерес к нему в Таджикистане закономерен. Российско-таджикские отношения в последнее время переживают определенный кризис, причем, у обеих сторон присутствует понимание необходимости его преодоления. У России есть огромный интерес к Таджикистану и, я убежден, он находится, прежде всего, в сфере региональной безопасности и национальной безопасности самой России.

Это афганская проблема в целом, это вопросы наркотрафика, религиозного экстремизма. Нельзя сбрасывать со счетов сугубо экономические проекты, но они, я считаю, все-таки в общем контексте российского интереса к Таджикистану вторичны, хотя и абстрагироваться от них, конечно же, нельзя. В свою очередь, у Таджикистана существует интерес к партнерству с Россией - это и безопасность, и экономика. Наверное, в руководстве Таджикистана на фоне активного поиска последних лет уже созрело понимание того, что Россия - единственный партнер в сфере экономики в тех масштабах и на тех условиях, которые востребованы сегодня Таджикистаном.

- Россия заявила о том, что рассмотрит вопрос снятия экспортных пошлин на нефтепродукты для Таджикистана. Тем самым, Душанбе будет пользоваться такими же условиями беспошлинных закупок российских ГСМ, как и страны Таможенного союза. Что стоит за этим - Россия хочет поддержать своего партнера или же Москва делает уступку, взамен ожидая ответного шага со стороны Душанбе?

- Одно от другого неотделимо. Просто "поддержать" - не бывает. Через взаимные уступки и только осуществляется любое партнерство. Бесплатный сыр бывает, вы знаете, только в мышеловке. Для России в общем объеме ее нефтегазового экспорта та доля поступлений от пошлин, которая приходится на Таджикистан, достаточно невелика. Малых денег не бывает, тем не менее, это те суммы, которыми можно пожертвовать ради получения неких преференций в чем-то другом.

То же правило относится и к Таджикистану - получив льготный режим по нефтепродуктам, Душанбе должен с пониманием отнестись к российским предложениям в некой другой сфере, пусть даже это и не принесет скорых дивидендов. Есть известное определение - что такое национальный интерес. Это - разумный национальный эгоизм. Так вот, слово "разумный" в этой формуле - ключевое. Я бы еще добавил - несиюминутный. Из этого надо и исходить.

- Реально ли сегодня возвращение российских пограничников на берега Пянджа?

- Не думаю, что это реально в прямом смысле, что это может быть возвращение к тому, что закончилось летом 2005-го. За прошедшие годы на Пяндже утвердились принципиально новые интересы - внутри самих соответствующих силовых структур Таджикистана есть масса противоречий и хватает конфликтов по поводу доминирования в приграничных процессах. Кто ж сюда теперь Россию пустит, как бы она не стремилась, что тоже не факт.

Россия огромна и ее политический истеблишмент не мал, а заодно и разнороден. Есть силы, выступающие за прямое возвращение российских пограничников, есть и те, кто считает нужным укреплять непосредственно российскую границу, а вот в Казахстане, например, уже давно есть эксперты, полагающие, что Россия и Казахстан должны совместно отгородиться от всех своих южных соседей, являющихся источниками угроз... К слову, много, что сейчас делается Казахстаном по линии Таможенного союза, прямо с этими призывами перекликается, например, на казахско-киргизской границе... Речь нужно вести, наверное, о поиске каких-то новых форм совместного контроля и совместной ответственности за таджикский участок афганской границы. Как это может выглядеть - вопрос уже к соответствующим специалистам...

- Понятно, что Пяндж - это барометр политической погоды в Центральной Азии. И Россия вряд ли откажется от стремления присутствовать здесь. Если сейчас уже нереально поставить здесь пограничников, то как еще могла бы Москва "установить свой флаг" у рубежей Афганистана?

- Флаг - не догма. Важнее - сокращение контрабанды наркотиков, это самое главное. Можно подумать о формах пограничного контроля в формате ОДКБ, понятно, что Россия доминирует в этой организации и будет основной компонентой любых такого рода структур. ШОС же, как организация безопасности потихоньку, на мой взгляд, деградирует - обратите внимание на падение интереса к ней со стороны стран-наблюдателей... И это происходит быстро, и происходит по одной простой причине - неспособности двух основных стран-участниц, КНР и РФ договориться о том, что же есть главное в ШОС.

- Может, потому что они соперники? КНР последовательно вытесняет Россию из Центральной Азии. Недавно Китай подписал соглашения с Таджикистаном о предоставлении очередных кредитов Душанбе. Речь идет о сумме более 170 миллионов долларов.

- Что такое 178 миллионов долларов даже для такой небольшой республики как Таджикистан? Это немного. Это закрытие среднесрочных и более мелких проблем, но это не те деньги, которые способны содействовать динамичному развитию. Китай осторожен в кредитовании Таджикистана или соседней Киргизии, есть у Пекина опасения в гарантиях, да и экономические интересы не так велики.

В Казахстане, Узбекистане есть ТЭК, а Таджикистан и Киргизия интересны как буферные образования и участки транзитных коммуникаций, которые, в свою очередь, тоже проблематичны. Особого соперничества с Россией со стороны Китая в этих двух республиках я не вижу. Что, Китай взялся за что-либо по масштабам равное хотя бы Сангтуде, не говоря уже о Рогуне или киргизской Камбарате? Нет, и не возьмется никогда.

Беседовал Галим Фасхутдинов
Редактор: Вадим Шаталин