Что стоит за разрешением президенту Путину использовать контингенты российских войск за пределами России? Ограничится ли все воздушной операцией в Сирии? Сколько российских войск будет участвовать в боевых действиях? Вот вопросы, с которыми DW обратилась к независимому московскому военному эксперту Павлу Фельгенгауэру:

DW: Господин Фельгенгауэр, к чему такая спешка? В среду президент предложение внес, в среду Совет Федерации за 15 минут его утвердил. Или это хорошо подготовленный экспромт?

Павел Фельгенгауэр: Совет Федерации у нас как резиновая печать, как говорят на Западе, то есть он, как Верховный совет в советские времена утверждает все, что бы президент не предложил. С этим проблем никогда нет.

- Глава администрации Кремля Сергей Иванов уверяет, что речь исключительно о Сирии и о превентивной борьбе с террором. А нет ли тут других мотивов?

-Мотивы очевидны. Это следует из заявлений, речей и интервью Путина. Речь о спасении режима Асада и борьба с сирийской оппозицией, которую мы считаем террористами. В интервью Путин сказал на днях, что там нет никакой оппозиции, а есть только террористы.

- Но в последний раз такое разрешение Совфед выдавал перед аннексией Крыма. Не открывает ли это перед президентом возможность перевести при необходимости гибридную войну на Украине в открытую фазу?

- Нет, с Украиной это никак не связано. На Украине сейчас перемирие. Теоретически только после Нового года там можно что-то предпринимать.

- Почему Новый год?

- А потому что распутица. Осенью поля и грунтовые дороги малопроходимы для техники и людей. Наступать можно только по дорогам с твердым покрытием. А такую колонну легко остановить и разбомбить малыми силами. А выдвинуться в поля они не могут, потому что увязнут. Там лучше всего воевать, когда грязь замерзает или засыхает.

Есть еще один сезонный фактор: в четверг в России начинается очередной призыв. Это 130 тысяч человек призывают и столько же демобилизуют. А эти солдаты - костяк тактических групп на границе. Правда, в самом Донбассе их не так много. Там танковая армия стоит, она практически без призывников.

Так что начнется большая ротация во всех вооруженных силах, а это - снижение боеспособности. Закончится она где-то к январю и вот тогда открывается окно возможностей для боевых действий. Как и в прошлый раз в Донбассе: сначала перестрелки, а с середины января начались боевые действия. И закончились в феврале с падением Дебальцево.

- А, может быть, это решение необходимо и для подготовки к операциям против исламистов в Таджикистане и прочем мусульманском подбрюшье?

- Нет, это не подготовка. Если начнется дестабилизация в Средней Азии, это другая совсем проблема. По-видимому, в Кремле надеются, что в ближайшее время там ничего не будет. Так называемое "Исламское государство" - это пылесос, который вытягивает оттуда потенциальных экстремистов, чтобы они воевали в Сирии и в Ираке. Это не значит, что они не перенесут террор в Европу или Среднюю Азии, но пока они скорее стабилизируют положение там.

- Если речь только о воздушной операции в Сирии, то о каких суммах мы говорим?

- Это очень сложно сейчас оценить. Точная сумма в настоящий момент, я думаю, не очень большая. Там проблема в том, что у нас нет баз в регионе. Мы не можем, как американцы и союзники, бомбить с авианосцев или безопасных аэродромов где-то в Турции или в Иордании. Нам придется бомбить Сирию с баз в самой Сирии. А Сирия - место опасное, там сотни тысяч боевиков.

Насколько я знаю, Россия развернула в Латакии один смешанный авиаполк. Это эскадрилья бомбардировщиков, вертолеты, несколько истребителей. Но для их защиты развернута еще большая часть ПВО. Пилотов-то немного, человек 50- 60. Но для их защиты стоит еще тактическая группа с танками, артиллерией и другой броней. Но это не для наступательных боевых действий, а именно для защиты.

Ну, еще есть спецназ, человек 50, потому что если будут потери в самолетах, надо заниматься поиском и спасением пилотов. Для этого есть вертолеты, транспортные и ударные для прикрытия. Так что, в общей сложности, где-то около 2000 человек там развернуто.