России так и не удалось перейти к нормальной рыночной экономике, утверждает профессор Йоахим Цвайнерт (Joachim Zweynert) и предлагает совершенно по-новому взглянуть на причины неудач российских экономических реформ. Свои выводы он изложил в книге "Крушение идей. Экономическая наука, провал трансформации и рост институциональной нестабильности в постсоветской России", опубликованной в ноябре 2017 года в лондонском издательстве Routledge на английском языке. Собеседник DW является одним из ведущих немецких экспертов по российской экономике и преподает в частном Университете Виттен-Хердеке.

DW: В подзаголовке вашей книги говорится о провале трансформации в России. Под этим термином на Западе подразумевают переход бывших соцстран к рыночной экономике и демократии. Вынесем за скобки демократию. Почему вы считаете, что в сегодняшней России нет рыночной экономики?

Йоахим Цвайнерт: Так считает большинство западных экономистов, не я один. Рыночная экономика предполагает четкое функциональное разделение между политической и экономической системами. Они, конечно же, взаимодействуют, но, тем не менее, каждая функционирует по своим собственным законам. России добиться такого состояния до сих пор не удалось. При Борисе Ельцине происходил "захват" политической системы субъектами экономической деятельности, олигархами, а при Владимире Путине, наоборот, экономика все больше превращается в инструмент для решения политических задач.      

- Каковы причины провала трансформации?

- В своей книге я предлагаю новое объяснение этому феномену. Мне кажется, он вызван глубочайшим расколом в экспертном экономическом сообществе и, если брать шире, в интеллектуальной элите России.

- Как вы пришли к такому выводу? 

- Эта книга в известной мере продолжает мою диссертацию, посвященную истории экономической мысли в России в 19-м веке...

- …и опубликованную на русском языке в виде монографии.

- Так вот, в 19-м веке в России разгорелась первая большая дискуссия о переходе страны к капитализму. Тогда друг другу противостояли два лагеря: славянофилы и западники. Славянофилы, опираясь на многовековые традиции русского православия, стремились сохранить единство общества, западники же предлагали перенимать западные институты и тем самым добиваться функциональной дифференциации общества. Начиная лет 15 назад работу над нынешней книгой, я задался вопросом, в какой мере та давняя дискуссия о путях развития русского капитализма повторяется в современной постсоветской России.

- И обнаружили, что противостояние двух лагерей продолжается?

- Да. В период перестройки произошел массовый импорт западных либеральных экономических идей, и они короткое время были в моде. Однако вскоре выяснилось, что они просто несовместимы с образом мыслей и традиционными идейными установками значительной части российской интеллектуальной элиты. Это привело к глубокому расколу в элите, в том числе в среде экономистов. Я вижу в сегодняшней России противостояние двух экономических школ, имеющих кардинально различные представления о том, как функционирует экономика и какой она вообще должна быть. И в центре конфликта вновь стоит вопрос: должны ли политика и экономика составлять некое единство или существовать в значительной мере самостоятельно друг от друга.

- А что плохого в различных мнениях? Вы же не за единомыслие ратуете?      

- Нет, конечно! На Западе эксперты постоянно отстаивают различные точки зрения, возьмите для примера дискуссии о путях выхода еврозоны из долгового кризиса. Коренное отличие западных экономистов от российских заключается в том, что при всем разнообразии позиций они все же опираются на одни и те же основополагающие, фундаментальные взгляды на экономику. А в России мировоззрения экономистов зачастую диаметрально противоположны. И когда их привлекают в качестве консультантов, политики получают абсолютно несовместимые друг с другом рекомендации. Именно это, утверждаю я в книге, и ведет к вопиющей непоследовательности и противоречивости российской экономической политики.

- Вы могли бы привести конкретный пример?

- Пожалуйста: Резервный фонд. Это образцовый пример импортированной монетаристской идеи: государство забирает у сырьевых экспортеров сверхприбыль, обеспечивая тем самым макроэкономическую стабильность и создавая запасы на будущее. И что мы видим? Нападки на этот фонд, в том числе со стороны экономистов с учеными степенями, нарастали до тех пор, пока значительная часть его средств не была пущена на проведение промышленной политики в советском стиле. Создавали одно, а превратили в нечто иное, гибридное. Вот это я называю институциональной нестабильностью. 

- Может быть, вы просто обижены на Россию, что она отвергает неолиберальные рецепты?

- Нет, меня удивляет, как можно пытаться совместить несовместимое. Это ведь примерно то же самое, как, скажем, провозгласить режим жесткой экономии и одновременно запустить печатный станок.

- Но что делать, если в России либеральные экономические идеи не приживаются? А было бы лучше, если бы окончательно восторжествовала та школа, которую условно можно назвать славянофильской? 

- Я не верю, что славянофильский путь был бы правильным для России. В то же время я прекрасно помню, что Сергей Витте, отец российской индустриализации в конце 19-го века, говорил примерно следующее: нельзя только следовать западным рекомендациям, надо вырабатывать собственные идеи. Мне кажется, сегодняшней России требуется "стабильность идей". Я считаю, что трансформация в Польше или Чехии удалась, в отличие от российской, во многом потому, что там были местные специалисты, способные, импортируя западные либеральные идеи, приспосабливать их к образу мыслей своих соотечественников и реалиям национальной экономики.

- Что бы вы посоветовали своим российским коллегам-экономистам?

- Я посоветовал бы коллегам из обоих лагерей искать диалога друг с другом с целью сократить гигантскую пропасть между традиционными установками части элиты и западными идеями. Для меня эта пропасть - ключевая проблема России, и своей книгой я хотел на нее указать. При этом я вовсе не утверждаю, что какие-то идеи правильные, а другие неправильные.

Совсем наоборот, я считаю, что успехом в России будет пользоваться только та экономическая концепция, которая учитывает традиционные установки населения, в том числе широко распространенный патриотизм. Поэтому российским коллегам из либерального лагеря я посоветовал бы формулировать свои идеи так, чтобы они были приемлемы для тех, кто не придерживается их взглядов. Разрабатывайте вариант капитализма, отвечающий российской ментальности!

Смотрите также: