Душанбе, Кабул и Тегеран в шаге от создания нового интеграционного сообщества. Об этом свидетельствуют итоги саммита лидеров персоязычных государств, который прошел 5 августа в иранской столице. Встреча в Тегеране заставила некоторых аналитиков заявить о том, что в Центральной Азии возможен Персидский союз. Есть ли основания для таких выводов, и каковы перспективы сотрудничества трех персоязычных государств - Таджикистана, Ирана и Афганистана? На эти и другие вопросы в интервью Deutsche Welle ответил таджикистанский политолог Рашид Гани Абдулло.

Deutsche Welle: Действительно ли три персоязычных государства близки к созданию так называемого "персидского альянса"?

Рашид Гани Абдулло: Судя по всему, да. И первым признаком здесь является создание так называемого Совета по сотрудничеству. Это - первый шаг на пути к созданию стройного механизма реализации определенных программ. Какие это будут программы - мы узнаем в ближайшем будущем. Пока известно лишь о замыслах реализовать совместные транспортные и энергетические проекты, такие как прокладка прямого железнодорожного сообщения между Ираном и Таджикистаном и соответствующей линии электропередач.

- До сих пор страны успешно выстраивали двусторонние отношения. А альянс все-таки, согласитесь, - новый уровень. Тут действуют правила интеграции. Готовы ли участники "тройки", в частности Таджикистан, к отношениям в таком союзническом формате?

- Тут есть проблемы, но я бы их назвал психологическими. К примеру, до сих пор госчиновники и СМИ в Таджикистане, говоря об Афганистане или Иране, называют их "дальним зарубежьем". В то время как "ближним зарубежьем", к примеру, считают Россию, страны Закавказья или Молдову. Это вообще парадоксальная ситуация. Как может считаться Афганистан, разделенный от нас одной лишь речкой, дальним соседом, а Украина, отделенная от нас несколькими линиями госграниц - ближним? Это - наследие советского прошлого. Оно говорит о том, что общество и некоторые лица в правительстве больше ориентированы на сотрудничество в северном направлении, нежели готовы конструктивно строить отношения с Китаем, Ираном, Афганистаном.

Я бы нынешнюю ситуацию охарактеризовал так: объективная потребность диктует Таджикистану движение в южном и юго-западном направлении, а субъективные факторы удерживают страну в рамках постсоветского пространства. Хотя нас туда уже часто не пускают. Живой пример - рельсовая блокада таджикистанских поездов на территории Узбекистана. Для Таджикистана движение на Восток - это жизненная необходимость, но политическому руководству и обществу придется сделать очень многое, чтобы преодолеть устаревшие стереотипы, клише и некую подозрительность и к Китаю, и к Ирану, не говоря уже об Афганистане.

- В Афганистане продолжаются военные действия. Не помешают ли они реализовать проекты "персидской тройки"?

- Убежден, что не помешают. История военных действий в Афганистане показывает, что хотя афганцы и воюют десятилетиями, ни одна из противоборствующих сил не делает попыток разрушить промышленные или иные экономические объекты. Каждая сторона понимает, что если она придет к власти, то эти объекты ей пригодятся. Более того, практика автомобильного сообщения с Афганистаном показывает, что всегда можно договориться или с губернаторами, или с полевыми командирами. К примеру, китайцы очень активно трудятся в Афганистане и до сих пор никто из них, по сообщениям печати, не пострадал.

- Прошедшая в Тегеране встреча стала четвертой по счету в формате персидского диалога. Но именно сейчас проявился некий рывок. Как Вы думаете, не вызовет ли "персидский альянс", если он все-таки будет создан, противодействие со стороны некоторых крупных игроков, как на Ближнем Востоке, так и в Центральной Азии?

- Не думаю, что вызовет. Те же американцы крайне заинтересованы в развитии Афганистана, но этот процесс невозможен без участия соседей. Афганистан нуждается в энергетической базе, и поставщиком электроэнергии тут может стать Таджикистан. Американские инвесторы не готовы вкладывать средства в сооружение тех же линий электропередач, в то время как Иран готов поспособствовать развитию этого сектора. И несмотря политические противоречия между Вашингтоном и Тегераном, американцы вполне готовы положительно отнестись к "персидской тройке". Убежден, что Китай также может поддержать этот диалог. Пекин заинтересован в ресурсах Ирана и хотел бы иметь на его территории транспортную линию, чтобы осуществлять сухопутную транспортировку своих грузов.

А что касается России, то ее сложно понять. Если границы интересов США, ЕС и Китая ясны, то с Россией все не так просто. Порой она действует вопреки своим экономическим интересам. Взять те же санкции против Ирана, они никакой реальной пользы России не приносят. Более того, Москва теряет свыше 13 миллиардов долларов дохода от продажи оружия, выплачивает компенсационные штрафы за нарушение подписанных соглашений, лишает свои предприятия заказов и теряет доверие у потенциальных партеров на рынке вооружений. И все ради чего? Ради каких-то виртуальных политических бенефиций. Наверное, Россия в развитии "персидской тройки" все-таки найдет толику и своих национальных интересов.

- Участники так называемого "персидского союза" слишком разные как по экономическому потенциалу, так и идеологически. Таджикистан все-таки светское государство.

- По поводу идеологической несовместимости: один наш известный социолог несколько лет назад в эмоциональном пылу высказалась, что Таджикистан уже далеко не светское государство. Она тем самым обозначила тенденцию, которую сегодня можно наблюдать. Таджикское общество очень быстро отходит от тех советских атеистических идеалов, которые были ему присущи еще в 90-е годы прошлого столетия. Сейчас развиваются процессы, которые позволяют Таджикистану преодолевать идеологическую несовместимость с южными соседями.

- Что даст персидский диалог самим его участникам?

- Одним из тех, кто двигал идею "персидского альянса" был Таджикистан. Душанбе разочаровался в процессах экономического объединения, проводимых в рамках СНГ. Все они оказались нежизнеспособными. Обычно базис определяет надстройку, но здесь получилось наоборот - экономические интересы уступили место политическим амбициям лидеров некоторых стран. Оказавшись в энергетической и транспортной изоляции, Душанбе стал искать выходы. Страна пробила дорогу в Китай, сейчас ищет пути в Иран. Отсюда и проект персидского диалога. Насколько я знаю, это инициатива президента Таджикистана, которую Иран подхватил.

Тегеран последовательно выстраивает отношениями с постсоветскими республиками. Так, в Закавказье налицо взаимодействие Ирана и Армении, в западной части СНГ для иранцев партнером стала Беларусь, в Центральной Азии Иран строит союзнические отношения с Туркменистаном и Таджикистаном. У Ирана в СНГ, прежде всего, экономические интересы. Что же касается партнерства с Таджикистаном, оно подкрепляется еще и общим историко-культурным наследием и языковой общностью. У Ирана большой экономический потенциал и Тегеран готов вкладывать инвестиции в выгодные проекты. А что касается Афганистана, этой стране пока в так называемом персидском диалоге отводится роль транзитного государства и страны, которая может чем-нибудь воспользоваться, например, электроэнергией и транспортными путями.

Беседовал Галим Фасхутдинов
Редактор: Юлия Сеткова