После того, как в июле Янис Варуфакис ушел в отставку с поста министра финансов Греции, о нем было мало что слышно. Оказалось, что Варуфакис читает лекции и занимается продвижением своей книги "Время перемен". Об этом, а также о том, какbv он видит будущее Европы, бывший министр финансов рассказал в интервью DW.

Deutsche Welle: Господин Варуфакис, вы написали книгу "Время перемен", в которой пытаетесь объяснить своей дочери-подростку принципы экономики. Вы считаете это необходимо?

Янис Варуфакис: Честно говоря, это была идея моего издателя, и мне она понравилась. Если вы не можете убедительно и информативно объяснить сложные вещи подростку, это, вероятно, значит, что вы и сами их не очень хорошо понимаете. Поэтому для меня это был в некотором роде тест. Мне хотелось посмотреть, могу ли я это сделать, и в то же время дать возможность взрослым разобраться в серьезных проблемах под предлогом чтения книги для детей.

- К слову о серьезных проблемах, премьер-министр Греции Алексис Ципрас пообещал провести реформы, согласованные в рамках программы помощи. Удастся ли, на ваш взгляд, осуществить эти планы?

- Ципрас не добьется успеха, и ему это известно. Я ушел в отставку, потому что не готов был подписаться под программой реформ, которую было невозможно осуществить. Ципрас ясно заявил, что был вынужден согласиться на эту программу, хотя и не верил, что ее можно выполнить. И теперь мы оказались в нелепой ситуации, когда европейские власти, включая Международный валютный фонд, Европейский центральный банк, правительство в Германии и Греции, притворяются, что выполняют программу, хотя и знают, что выполнить ее невозможно. Я отказался участвовать в этих махинациях, поэтому и подал в отставку.

- Однако было время, когда вы придерживались тех же взглядов, что и Ципрас. Но после июльского референдума о программе помощи Греции Ципрас согласился на требования кредиторов, а вы подали в отставку. Вы были сильно разочарованы?

- Эта отставка разъединила хороших друзей и соратников. Для меня это было непростое решение, как не было оно простым и для Ципраса. Признавать поражение всегда непросто. Это был по-настоящему печальный момент. Но я не жалею о том, что сделал. Я пришел в политику, чтобы делать то, что считал правильным. Когда это стало невозможным, я ушел.

- В каких вы сейчас отношениях с Ципрасом?

- Между мной и Алексисом Ципрасом никогда не было противоречий, мы никогда не спорили. Даже когда я ушел в отставку, это было сделано доброжелательно. Мы пришли к выводу, что не согласны друг с другом. Потом мы виделись на нескольких мероприятиях, но не разговаривали. Давайте признаем, у нас не так много тем для разговоров, если он настроен осуществлять реформы, которые я считаю катастрофическими.

- Вы понимаете, почему он принял такое решение?

- Я могу понять напряженность момента, в который ему пришлось принимать это решение. Я могу понять, как тяжело быть премьер-министром, когда работа банковской системы в твоей стране остановлена. Я понимаю, под каким давлением приходится принимать решение, когда пенсионеры не могут снять деньги со своего банковского счета. Я понимаю, что это был трудный выбор, но я с ним не согласен.

- Сколько, на ваш взгляд, продержится нынешнее греческое правительство?

- Это не имеет никакого значения. За последние пять лет у нас сменилось три правительства. Все они пытались реализовать программу, которую было важно провести в жизнь. А теперь, когда мои бывшие коллеги и соратники следуют неверной логике последних пяти лет, результат будет таким же.

- Если оглянуться назад, на вашу работу в должности министра финансов, есть ли что-то, что бы вы сделали по-другому?

- Есть много вещей, которые я бы сделал по-другому. Было бы глупо это отрицать. Но моя главная позиция была верна: я бы не подписал новое соглашение о предоставлении кредита, по условиям которого я от лица греческих граждан принял бы новую крупную сумму от европейских налогоплательщиков, прежде чем долг Греции и греческая экономика подверглись достаточной реструктуризации, чтобы мы снова стали платежеспособными.

-Вы рассматриваете возможность когда-нибудь снова работать в правительстве?

- Только если будет возможность что-то изменить. Мы построили Европу таким образом, что можно занимать должность в правительстве и при этом не иметь власти. Поэтому нам нужно разговаривать друг с другом, чтобы решить, что мы, европейцы, хотим делать. И я хочу участвовать в этом обсуждении и подпитывать его.

- На некоторых конференциях, где вы недавно выступали, вы все время повторяли, что "другая Европа возможна". Ваша книга называется "Время перемен". Но вам самому на посту министра финансов так и не удалось осуществить эти перемены. Почему вы думаете, что это возможно теперь?

- У нас была возможность, но мы ею не воспользовались. Европа намного больше нас - Ципраса, меня, греков. И Европа должна измениться. Существующие здесь институты, особенно в зоне евро, неустойчивы. Единственная площадка, где решения принимаются на европейском уровне, это Еврогруппа. Но это, как мне совершенно недвусмысленно рассказывали, неформальная группа, создание которой даже не основано на европейском договорном праве.

Назрела острая необходимость серьезных перемен. У нас нет форума, где мы могли бы обсуждать проблемы. Поэтому мы получаем авторитаризм и попытки введения правил, которые не работают в нынешней реальности. Результат - развивающаяся по дефляционному сценарию Европа, паршивая овца мировой экономики, которая плоха и для европейцев, и для всего мира.

- В этом году Германии, возможно, не удастся достичь поставленной цели по бездефицитному бюджету в связи с ростом расходов на прием беженцев. Учитывая жесткую позицию Германии на переговорах с Грецией летом, что вы думаете о ее политике в отношении беженцев?

- Я очень горжусь канцлером Меркель в связи с ее принципиальной позицией по вопросу беженцев. Думаю, позиция Меркель - первая ласточка всего хорошего, что ожидает Европу. Когда в твою дверь стучатся те, кто голоден, в кого стреляли, кого ранили, твой моральный долг - и я уверен, что Меркель понимает это - открыть дверь и принять их. Поступая так, мы подтверждаем принципы гуманизма в Европе.