Я. Романчук: Причина понятна: Беларусь не выполнила взятые на себя обязательства по продаже Белтрансгаза, концепция развития газового сектора России и Беларуси резко расходятся. Россия сделала реверанс в пользу Беларуси, предоставив ей чрезвычайно льготную цену в надежде на активы Беларуси. Она этого не получила, поэтому она сейчас по полной программе будет проводить политику, схожую с той, которую она проводила с Украиной в 2004 году.

В данном случае нет никакой политической подоплеки?

Я. Романчук: Конечно, политика есть, потому что Газпром – нестандартная рыночная корпорация, которая работает исключительно ради максимизации прибыли и для акционеров. Газпром является продолжением политики Кремля, политики довольно неуклюжей, поэтому, как и в предыдущие годы в попытках перейти на торговлю по европейским ценам по цене 235-240 долларов очень много политики, потому что Газпром наступает как раз на собственные грабли. У него нет единого подхода к ценовой политике для стран СНГ и стран Восточной Европы. Поэтому это позволяет сделать его позицию уязвимой и легко критикуемой.

Что нас ждет: новая газовая война, приватизация Белтрансгаза? Кто в итоге уступит либо будет достигнут некий компромисс?

Я. Романчук: На самом деле, это вопрос, скорее психологического характера. Я сомневаюсь, что Лукашенко пошел бы на приватизацию Белтрансгаза на таких условиях. Он будет предлагать какие-то другие компромиссные решения, типа подписание Конституционного акта, проведение референдума, результаты которого он будет контролировать. Но передавать активы Белтрансгаза России в ситуации, когда 90 процентов населения Беларуси требуют госсобственности на данные активы – это политическое самоубийство. Я думаю, что Беларусь ждет резкий шок в виде цен на газ. Цена, скорее всего, остановится на уровне 100-150 долларов, 235 мы не получим. Возможно, нас ждет также и пересмотр нефтяных схем поставок на переработку из Беларуси, что также негативно скажется на состоянии белорусской экономики. Мы вступаем в период адаптации, которая прошла Прибалтика в начале 90-ых годов. Цена данных мер – 7-9 процентов ВВП, полетит экспорт, с серьезными проблемами столкнутся госпредприятия, бюджет. Если белорусские власти не предпримут комплексные меры по созданию и развитию экономики, альтернативной государственной монополии, то, конечно, нас ждут не самые простые времена.

Какая цена на энергоносители, по Вашему мнению, является критической для белорусской экономики?

Я. Романчук: Если говорить про газ, то это цена порядка 150 долларов, хотя и при цене 100 долларов около 70 процентов предприятий промышленности будет работать с отрицательной рентабельностью, не говоря уже про сельское хозяйство. Что касается нефти, то здесь переход на исключительно прозрачные мировые цены приведет к тому, что белорусский бюджет не получит порядка 2-3 процентов ВВП, то опять-таки эквивалентно тому, что и банки нужно будет капитализировать, и курс опускать, соответственно снижая покупательную способность заработных плат и пенсий.