Сегодня я познакомлю вас с книгой Ирены Питч «Щекотливые дружбы». Она вышла на немецком языке в венском издательстве «Мольден» и посвящена трём российским подругам Ирены Питч – супруги банковского служащего, живущей в Гамбурге. Мы обратимся только ко второй части книги, в которой идёт речь о Людмиле Путиной, жене президента России. Первая встреча автора книги и Людмилы Путиной относится к 95–му году. Потом они встречались ещё несколько раз, когда Людмила приезжала в Германию, и один раз в Москве. Ирена Питч познакомилась не только с ней, но и с самим Путиным, и с их детьми.

Как рассказывает Питч, старшая дочь, Катя (ей в апреле исполняется шестнадцать) внешне – вылитая мама, а по характеру похожа на Владимира Путина. Младшая, Маша (она на год моложе), – наоборот: по внешности – папа, по характеру – мама.

О путинских детях Ирена Питч пишет с умилением (так, впрочем, написана вся книга), но с некоторой, как мне показалось, опаской. Не потому, что Катя и Маша ей чем–то особенно не понравились, а потому, что она, очевидно, относится так ко всем детям. Повторяю, это личное впечатление, которое, допускаю, вполне может оказаться ошибочным. Впервые ожидая прихода Людмилы Путиной с детьми, Ирена Питч побаивалась последних: что будут шуметь, шалить и так далее. Но дети вели себя хорошо, в чём гамбургская дама с облегчением убедилась довольно быстро. «Это были самые воспитанные дети, которых я видела в своей жизни», – захлёбывается от восторга Ирена Питч. Впрочем, обращаться с детьми (судя по всему, не только с путинскими детьми) она явно не умеет. Непонятно только, почему она рассказывает о подобных вещах с некоторой даже горделивостью. Например, о том, как отвечала на вопрос, заданный в гамбургском зоопарке: «Что это там болтается у зайца между ног?»

Пошлости в книге «Щекотливые дружбы» больше, чем достаточно. Но, в основном, всё же не «клубничного» свойства. Я бы сказал о пошлости стиля. Он переслащён, витиеват. Книга написана, как писались псевдосредневековые, псевдорыцарские романы, только материал, на котором строится повествование, не благородно–возвышенный, не героически–рыцарский и даже не салонный и дамский, а кухонный, мелочный. Жеманный, выспренный язык только подчёркивает, как, в сущности, мелочно и неинтересно то, о чём рассказывает автор. И если бы речь не шла о Людмиле Путиной, мы бы этого и читать не стали: чушь какая–то... Ну вот, скажем, такой пассаж:

«Людмила говорила то «мой муж», то «Володя», но чем чаще мы встречались и чем чаще разговор заходил о семье, тем чаще она употребляла уменьшительную форму имени своего супруга. Людмила много раз разговаривала с ним по телефону, и эти разговоры становились лейтмотивом, ядром наших бесед... Порою после этих международных разговоров казалось, что Людмила вот–вот разрыдается. Сердце её как будто разрывалось, и на лице её было написано отчаяние».

Может создасться впечатление, что отношения Ирены Питч с Людмилой Путиной были очень близкими, и Людмила поверяла своей немецкой подруге интимные семейные тайны. Сомневаюсь. Никаких особенных секретов путинской семьи мы не узнаём. Так, пустячки... Правда, однажды Людмила вдруг называет мужа «вампиром», но тут же выясняется, что это в шутку. Она не любит, когда он допоздна засиживается с друзьями, а ей приходится на стол накрывать, убирать со стола... Людмила увлекается астрологией, свято верит в гороскопы, собирает «паркеровские» ручки и красивые записные книжечки. Ни вина, ни водки почти не пьёт из–за перенесённого когда–то гепатита. Очень любит сыр. Поёт русские народные песни. Ну что ещё? Всегда всюду опаздывает, что автора книги «Щекотливые дружбы» по понятным причинам раздражает. Когда разговор заходит на эту тему, Ирена Питч реагирует очень бурно. «Ууу! Чудовищно непунктуальна!» – говорит она.

«О да! И у неё всегда было отвратительное настроение, когда её рано будили. А рано для неё – это одиннадцать утра. Она также не понимала, почему нужно идти за билетами в оперный театр именно сегодня, если спектакль будет только через месяц. Она просто ненавидела далекоидущие планы».

Удивительно, как супруга гамбургского бюргера, которая, наверняка, по–немецки пунктуальна, могла всё это переносить...

«С трудом. Но я боролась с собой до конца. Людмила говорила, что придёт в пол–десятого, но её не было и в пол–одиннадцатого. Бывало неудобно перед другими гостями. Я видела, что она старается придти вовремя, но у неё это никак не получается».

Гостила жена Путина в Гамбурге обычно недолго – за исключением первого своего приезда, когда она прожила несколько недель вместе с детьми в гостевой квартире российского консульства, и дети даже в школу ходили, совершенствовали свой немецкий язык. Но, скажем, в марте 98–го года, например, она была здесь всего четыре дня. Да и те провела преимущественно в беготне по магазинам. Одежду она выбирала всегда очень долго, тщательно, но потом, померив вещи ещё раз дoма, снова шла в магазин и обменивала их на другие. А что ещё покупала в Германии?

«Очень много тканей, поскольку сама шьёт: шарфики, детскую одежду и так далее. Это было не так много по деньгам, как по количеству. Однажды гору пакованных тюков в «Люфтганзе» просто отказались принимать».

Шить и вязать супруга российского президента умела и любила уже в школе. Людмила – тогда ещё Шкребнева – занималась в кружке кройки и шитья, и её калининградские одноклассники вспоминают, что она носила пёстрые шарфики, которые сама вязала. В один из своих ранних приездов в Гамбург Людмила Путина хотела приобрести современную швейную машинку и научиться на ней работать на специальных курсах. Но из этого, правда, ничего не вышло.

Кстати, расплачивалась Людмила Путина за покупки, сделанные в Германии, только наличными. Она злилась, что муж не позволил ей завести кредитную карточку. Возможно, причиной был скандал с кредитными карточки Татьяны Дьяченко и других членов семьи Ельцина, которые «спонсировались» швейцарскими деловыми партнёрами ныне посаженного Бородина. Но возможно, Владимир Путин не разрешал жене пользоваться кредитной карточкой, просто потому что опасался, что западные потребительские соблазны будут слишком сильны и супруга и потратит слишком много...

«Я думаю, по второй причине. Людмила всегда приезжала с определённой суммой денег и по–хозяйски распоряжалась ими: часть выделяла на еду, часть шла на машину и так далее...»

«На машину», – здесь Ирена Питч имеет ввиду малолитражку, на которой Людмила Путина ездила в Гамбурге. Говорят, правда, что после страшной аварии, которая описана, в частности, в известной книге «От первого лица», жена российского президента садится за руль очень редко. Тем не менее, в Германии водила машину...

«Да, у неё в Гамбурге была небольшая машина, которую она взяла напрокат, – по–моему, «пежо». За рулём она камикадзе. Обычно мой муж садится рядом с водителем, но когда ехали с Людмилой, он пересаживался на заднее сиденье».

Рискованная езда – это, пожалуй, единственное отклонение от нормы, которое позволяет себе Людмила Путина. В остальном она – совершенно обыкновенная женщина. Разумеется, аура власти, которой обладает её супруг, и звание «первой леди» страны, накладывают свой отпечаток – но, скорее, не на характер и не на образ поведения Людмилы Путиной («Я никогда не буду такой, как Раиса Горбачёва», – говорит она), а на то, как воспринимают её другие люди. В книге Ирены Питч «Щекотливые дружбы» читаем:

«У Людмилы есть стиль, – подумала я... – Я наблюдала за тем, с каким естественным достоинством она держится, смотрела на её красивый профиль с маленьким, слегка курносым носом, на её тоже маленький, но выразительной формы рот с толстоватой нижней губой, в которой было что–то упрямое... Дама. Настоящая дама. Вот она сидит в своём скромно–элегантном пиджаке, очень мало накрашенная и, тем не менее, очень ухоженная... Её можно было бы принять за жительницу Гамбурга».

Как–то даже восхищённо–эротически звучит это описание. Так, повторяю, мог бы описывать свою героиню автор галантного романа конца восемнадцатого–начала девятнадцатого века. В устах пятидесятипятилетней и давно замужней женщины это звучит, по меньшей мере, странно. Ну, а последнюю фразу – «Её (Людмилу Путину) можно было принять за жительницу Гамбурга» – следует понимать как комплимент. Тут Ирена Питч совсем промахнулась.

В июле 98–го года Людмила Путина позвонила своей гамбургской подруге с юга Франции, где отдыхала в то время. Она была возбуждена: «Володю назначили шефом ФСБ! Это ужасно! Мы уже не сможем друг с другом общаться». Людмила жаловалась на судьбу: «Я только начала нормально жить! А теперь? Уже больше нельзя будет ездить, куда хочешь, встречаться, с кем хочешь... Проклятая изоляция!»

Конец повествования трагичен. Я просто вижу, как немецкие домашние хозяйки средних лет, читая последние страницы книги Ирены Питч, вытирают набегающие слёзы и сморкаются в платочки:

«Не забывай меня», – попросила Людмила. Её голос не дрожал, он звучал твёрдо, но он доносился до меня из очень далёкого далека. Ком застрял у меня в горле, и я с трудом сдерживалась... Я всегда буду тосковать по моей русской подруге, буду помнить, как она учила меня жить чувствами – как в хорошем, так и в плохом. Я узнала, каким тактом она обладает, как тонко чувствует. Она была лучшей представительницей своего народа».

Типичной представительницей – это, по–моему, будет точнее. Боюсь, что повторяюсь, но, тем не менее, подчеркну ешё раз: Людмила Путина (не сочтите за непочтительность) – обыкновенная баба, каких в России миллионы. И здесь Людмила – идеальная жена своего мужа. Кстати говоря, Ирена Питч, рассказывает о самом Путине очень немного. Она встречалась с ним, когда однажды была в гостях на даче четы Путиных в Архангельском, и повествует в свойственной ей высокопарной, напыщенной манере о «блеске остроумия» и «необыкновенном шарме», которыми обладает президент. Но кроме его «зелёно–голубых искрящихся глаз, похожих на двух голодных, сидящих в засаде хищников...», трудно найти в книге «Щекотливые дружбы» что–либо оригинальное о Путине. Впрочем, критиковать автора за это было бы глупо: книга «Щекотливые дружбы» (точнее, её вторая половина) посвящена не Путину, а его жене. Другой вопрос: а стоило ли вообще посвящать четыреста страниц убористого текста всему тому будничному вздору, который, собственно, и составляет книгу Ирены Питч? И стоит ли читать всё это, чтобы придти к выводу, что Людмила Путина – самая обыкновенная женщина? Может быть, на эти вопросы сможете ответить вы, когда сами прочитаете книгу. Дело в том, что она готовится к изданию на русском языке. Правда, как я слышал в сокращённом варианте. И на том спасибо.