- Я вообще-то не игрок по натуре. По крайней мере, мне так кажется. И я надеюсь, что эта страсть – покупать акции – не возобладает надо мной. Но я замечаю, что акции играют всё большую роль в моей жизни: когда они поднимаются – вместе с ними поднимается и моё настроение. А когда курсы падают, как сейчас, то мне не по себе. В такие моменты я понимаю, что акции – это всё же риск...

- Да-да, например, с акциями «Маннесмана»: когда началась вся эта история с враждебным поглощением, и было неясно, как поведут себя теперь акции, я целый день сидела перед телевизором, где всё время показывали курс, и меня лихорадило: «Всё, продаю... Нет, ещё чуть-чуть подожду... Нет, нет, продаю! Не могу больше!». Это действительно было что-то ужасное!

Среди темпераментных соседей по европейскому дому немцы считаются нацией довольно уравновешенной и не склонной к драматическим жестам и непродуманным поступкам. Но, видимо, у каждого народа существует потребность время от времени впадать в состояние золотой лихорадки. Так, примерно года три назад в стране начался так называемый «Aktienboom». Экономисты скажут вам, что это было связано с общим подъёмом рынка, с развитием банковского дела, которое всё больше стало ориентироваться на интересы и кошелёк каждого конкретного клиента, и Интернета, который сделал доступным для миллионов «живое» участие в том, что происходит на биржах всего мира. Психологи могут сослаться на противоречие между желаемым и возможным, между тотальной ориентацией на потребление, которую подстёгивают реклама и зависть, и довольно всё же ограниченными возможностями кошелька. Отсюда – стремление быстро разбогатеть. И, конечно, как и в каждой попытке заснуть бедным, а проснуться богатым, здесь скрывается толика детской веры в чудо, будь то золотая лихорадка Клондайка, лотерея, в которую целыми деревнями играют жители Сицилийского побережья, или немецкий «акционерный бум»...

- Но в какой-то момент я сказала себе: всё. Продаю. Продаю!!! Больше не могу... Вы знаете, это было как предродовые схватки...

Немного цифр: акционерный бум начался в Германии в 96-97 годах и распространялся как лесной пожар, захватывая всё новые слои населения. Его пик пришёлся на 98-99 годы, когда держателем акций стал почти каждый второй взрослый житель Германии, от старшеклассника до пенсионера. Телевидение и другие СМИ усердно подстёгивали эту всенародную страсть, рассказывая о светлоголовых школьниках, которые, прогуливая уроки в ближайшем Интернет-кафе, сумели не только заработать себе деньги на учёбу в Соединённых Штатах, но и выплатить папе-маме кредит за дом, о пенсионерах, которые из своих скудных сбережений в сжатые сроки сделали состояние, о продавщице из булочной, которая – опять же благодаря успешно купленным и вовремя проданным акциям – теперь в состоянии купить родное предприятие. Всё это действовало на сознание и подсознание граждан, и в акционерный бизнес текли всё новые миллионы честно заработанных денег. Причём увлечение акциями казалось делом абсолютно нерискованным: во-первых, в силу своей массовости – «миллионы не могут ошибаться». Во-вторых, потому что каждый считал себя большим «спецом» в этом деле (или, по крайней мере, имел в ближайшем окружении пару таких «спецов», которые с важным видом рассуждали о перспективности того или иного вложения). Киоски пестрели разнообразными журналами и пособиями для начинающих и продолжающий акционеров, а телевидение в лучшее эфирное время транслировало ток-шоу, в которых респектабельные эксперты-биржевики отвечали на вопросы телезрителей.

И действительно, казалось, что механизм действует: может быть, миллионером удавалось стать не каждому, но доход от вложенных в акции средств был заметно выше, чем проценты, выплачиваемые по консервативным банковским вкладам.

Эх, нету под рукой эксперта-экономиста, а то он бы вам объяснил, что у рынка – свои законы, что иногда он идёт «вверх», а потом «вниз». Что американцы только выбираются из своей «рецессии», а Европа постепенно входит в это состояние. И вообще: введение евро, нестабильности на энергетическом рынке и я не знаю что ещё – словом, вполне естественное дело, что чуть больше года назад курсы акций начали снижаться: одни поползли вниз медленно, другие рухнули «стремительным домкратом». Естественный с точки зрения экспертов процесс для миллионов «простых» вкладчиков стал полной неожиданностью. Глянцевые журналы с советами «как заработать миллион» перестали раскупаться, а в телевизионные ток-шоу начали звонить зрители с отчаянным криком «Что делать? Я разорён!».

К счастью, «разорённых» акционерный бум оставил после себя столь же незначительное количество, как и миллионеров. Все остальные смирились с более или менее безболезненными потерями, расстались со своими акциями и забыли телефоны и Интернет-адреса своих брокеров. Акции постепенно снова становятся сферой, доступной лишь узкому кругу экспертов. Впрочем, нет: эпоха «дикого акционерства» оставила после себя некоторое количество навсегда заражённых рыночной бациллой любителей и любительниц острых ощущений...

- Мне это занятие просто нравится. По-моему, акциями нельзя увлекаться, если не получаешь удовольствия от этого дела...

- Мой муж выходит из дому в 8 утра. Я завтракаю, и одновременно у меня включён телевизор на информационном канале «NTV». Затем я читаю экономические разделы в двух-трёх газетах, включаю компьютер, смотрю, что нового в Интернете...

Анна Метцгер стоит на кухне и убирает грязные тарелки в посудомоечную машину. Возле её ног вьётся маленький Тобиас. В кастрюльке на плите бурлит суп, который Анна помешивает большой ложкой, но её взгляд прикован к экрану телевизора, где бегущей строкой показываются актуальные курсы акций. Она ждёт, когда, наконец, появится интересующая её цифра...

Анне 54 года. Она никогда не работала – в смысле, не ходила на работу, потому что строительство дома, ведение хозяйство, уход за больными родителями мужа и, наконец, четверо собственных детей вполне могут рассматриваться как нагрузка на все сто. Сейчас дети выросли, живут отдельно, но дом Анны не пустует – на неё то и дело скидывают кого-нибудь из троих внуков, двухлетний Тобиас – младший из них. Кстати, именно через своих детей Анне пришла к увлечению акциями:

- Это была довольно необычная история. Мой сын Себастьян в последнем классе школы пошёл на занятия, где объяснялись основы биржевого дела. И они там играли в такую игру: они «вкладывали» деньги в какие-то акции по собственному усмотрению – вкладывали, конечно, понарошку, но акции были реальные, и компьютер каждый день показывал, как растёт или сокращается вложенная сумма. Словом, я подключилась к игре. И через три месяца выяснилось, что Себастьян потерял половину вложенных денег, зато я преумножила свой капитал почти вдвое. Жаль, что это была только игра.

После этого Анне загорелась. Однако, как и полагается матери четверых детей, она не бросилась, сломя голову, рисковать скудными семейными накоплениями. Она уселась за письменный столик и принялась читать – справочники, учебники, экономические статьи. Примерно за год она прошла крэш-курс по современной экономике. Первое же вложение Анны оказалось удачным, настолько удачным, что вся семья сумела поехать на вырученные ею деньги в отпуск. Однако успех не ударил в голову обстоятельной домохозяйке: прошло несколько месяцев, прежде чем она сочла рынок достойным следующей инвестиции.

- Мне кажется, что это совершенно естественное развитие: от роли домохозяйки, которая распоряжается всеми семейными финансами, к акционерской деятельности. Мой муж в деньгах ничего не понимает, когда мы познакомились, у него не было в кармане и двадцати пфеннигов на телефон. И всю жизнь мне приходилось бороться с финансовыми трудностями и проявлять максимум смекалки, чтобы свести концы с концами. И мне всегда хотелось выкроить немного лишних денег, чтобы купить что-то детям или себе.
Это началось со свиньи-копилки, куда я каждый день откладывала какую-то небольшую сумму, потом – сберегательная книжка. Так что следующий шаг стал совершенно логичным: я начала интересоваться возможностями для капиталовложения... Сперва я осторожно делала первые шаги, вкладывая деньги не самостоятельно, а через банковских консультантов, и не непосредственно в акции, а в какие-то фонды... Но постепенно я расхрабрилась.

На шее у Анны висит её талисман – доставшаяся по наследству золотая монета с портретом кайзера Франца-Иосифа. На столе – подаренная детьми коробка конфет в виде золотых талеров. На полке – полная подборка журнала «Биржа он-лайн» за несколько последних лет. В центре возвышается компьютер - за ним Анна проводит не менее двух-трёх часов в день, собирая информацию и осуществляя сделки с помощью банка, который предоставляет возможность «дайрект-брокереджа» - самостоятельной купли-продажи акций в реальном времени.

Помимо опыта и информации, Анна свято верит в свою интуицию, в хорошие и плохие дни, в предначертания и знаки, которые подаёт судьба. Скажем, если компьютер ни с того не с сего начинает барахлить, это значит, что сегодня следует воздержаться от крупных сделок. Компьютер – друг, и он тоже чувствует негативные импульсы и подаёт знак, убеждена Анне. А раз в две недели она посещает, как она его в шутку называет, «шабаш ведьм» - клуб женщин-инвесторов.

Встреча проходит в одной из берлинских пивных. Здесь, за сосисками, драниками и пивом разбирается по косточкам инвестиционная политика немецкого «Телекома» и обсуждаются перспективы авиаконцерна «Люфтганза», акции которого существенно упали после недавних пилотских забастовок. Впрочем, несмотря на то, что некоторые из участниц клуба потеряли на акциях «Люфтганзы», бастующие пилоты вызывают у дам дружную поддержку, тем более что у одной и из них среди бастующих был родной зять. Зато резкой критике подвергаются публикации в разнообразных биржевых журналах. Одна из вкладчиц убеждена:

- Глупости всякие пишут. Вот написали в одном журнале: такой-то фонд разоряется!». Мой сын тут же бросился продавать свои акции. А я подумала: а почему, собственно, он должен разориться? Я внимательно посмотрела, во что они инвестируют деньги, как котируются акции этих фирм на других биржах, например, в Токио и Нью-Йорке. Узнала, например, что сейчас на деньги фонда стартует крупный проект по строительству гостиничных комплексов в Восточной Германии. Хорошее дело, я сама оттуда родом. И решила не продавать. И что вы думаете? Это сейчас одна из самых выгодных «позиций» в моём инвесторском «портфеле».

Обмен инвесторскими советами протекает в спокойной и откровенной атмосфере, без излишних умствований, без щеголянья терминологией и жонглирования цифрами, которые столь типичны для аналогичных мужских заседаний. С другой стороны, они более осторожны и реже попадают в декорированные щедрыми посулами ловушки. Рекомендациями о капиталовложениях женщины обмениваются столь же просто и прагматично, как и кулинарными рецептами. На прямой вопрос, сколько денег удалось заработать или потерять, сперва никто не спешит с ответом. В среднем, как рассказала Анне, женщины начинают с суммы в пять-десять тысяч марок. А дальше – зависит от успеха и везения. У неё самой сейчас «в работе» примерно 50 тысяч, за два успешных года она удвоила свой капитал, зато в этом году уже довольно много потеряла, несмотря на всю осторожность.

Постоянных участниц клуба – 12 человек. Средний возраст – около пятидесяти лет. У всех есть дети, и почти никто не работают. В этом, как убеждена Анне, и состоит основное преимущество женщин-вкладчиц перед работающими инвесторами: они в состоянии сами всё проверить и обдумать, а не слепо следовать за рекомендациями глянцевых журналов.

- Женщины дольше обдумывают свои решения и лишь потом переходят к решительным действиям. Тем самым они сокращают саму возможность риска. Особенно важно это сейчас, когда «жирные годы» на бирже кончились... Так что я думаю, что мы, женщины, лучшие финансисты, пусть мужчины и не любят об этом говорить – так же, как и о том, что женщины, согласно данным статистики, являются лучшими водителями...

Не знаю, как у вас, а у меня «амазонки биржи», как называют себя Анне и её подруги, вызвали большую симпатию. Судорожной гонке спекулятивного биржевого мира они противопоставляют спокойную женскую рассудительность, а погоне за быстрой и по возможности большой деньгой – заботу о семье, о детях и о внуках.

- Иногда я думаю: «Вот, у меня теперь есть деньги. Для чего они мне?» Надеюсь, что мои дети смогут с пользой их израсходовать. Потому что мне лично они уже не нужны...