В начале мая 2014 года несколько видных китайских интеллектуалов встретились в одной пекинской квартире. Свою встречу они назвали "частным семинаром", а тему обозначили двумя цифрами: "Шесть-Четыре". Вот уже на протяжении четверти века сотрудники разных спецслужб КНР обращают внимание на эту комбинацию цифр: "шесть-четыре" - это 4 июня 1989 года (последовательность обозначения дат в Китае: год, месяц, день – Ред.)

В этот день на площади Тяньаньмэнь в Пекине власти страны жестоко подавили студенческие демонстрации. "Участники семинара не могут забыть те события и обойти эту тему стороной", - написано в заявлении, которое участники пекинской встречи разослали, в том числе и иностранным журналистам.

Что такое "6.4."?

Многие из тех, кто подписал заявление, с начала мая находятся под арестом: юрист Пу Чжицян, блогер Лю Ди, христианский писатель и бывший политзаключенный Ху Шигэнь и другие. Ранее, в конце апреля, стало известно о том, что пропала журналистка Гао Юй, которая регулярно выступала в СМИ, в том числе и на DW, с критикой действий властей в отношении событий начала июня 1989 года. В последующие после 3 мая дни список пропавших и официально арестованных все время пополнялся: адвокаты, публицисты, ученые.

В Китае полиция имеет право держать любого человека до 30 дней в заключении без решения суда. Цель подобных задержаний кажется очевидной - не дать им встретить годовщину событий 4 июня 1989 года на свободе. Но в этом году китайские власти ведут себя особенно нервно: многие иностранные журналисты получали звонки от представителей китайского руководства с предостережением не затрагивать "чувствительные" темы в ближайшие недели. В противном случае корреспондентам угрожали "последствиями".

Преследование участников частного "семинара" объясняется тем, что они, пусть и в завуалированной форме, нарушили негласное правило, действующее в КНР, - запрет на упоминание событий вспоминать 4 июня 1989 года. Вполне очевидно, написала китайская, националистически настроенная государственная газета "GlobalTimes", "что такое мероприятие, затрагивающее самый чувствительный политический вопрос в Китае, находится за красной чертой закона". Комментарий издания предназначался для международной аудитории - газета выходит на английском языке.

Как будто ничего и не было

В местных газетах о далеких событиях 1989 года, как и о семинаре, все равно ничего не напишут - даже если бы авторы статей и захотели оправдать кровавое подавление протестов. Ли Пэн, занимавший в 1989 году должность премьера Госсовета КНР и ответственный, как считается, за подавление студенческих волнений, написал книгу воспоминаний. В ней он называет применение насилия против "контрреволюционного восстания" необходимым. Книга на протяжении нескольких лет курсирует в интернете. Но Ли не получал официального права публиковать ее.

Дело в том, что в государственной версии новейшей истории страны студенческих протестов в 1989 году не было вовсе. Если в китайских поисковиках и социальных сетях задать числа "шесть-четыре", то в результатах поиска вы не получите ничего. Даже во многих семьях упоминание этих событий - табу, родители ничего не рассказывали детям из страха, что те могут проболтаться и навлечь на семью большие неприятности.

Выросло целое поколение, у которого нет никаких ассоциаций с 4 июня. Американская журналистка Луиза Лим написала книгу, в которой показала, насколько велика сила цензуры, на примере фотографии с бунтарем-одиночкой, сдерживавшим колонну танков на площади Тяньаньмэнь в тот день. Фотография известна во всем мире как символ студенческих протестов в Китае. Но когда она показывала эту фотографию молодым китайцам, выяснилось, что ее знает едва лишь каждый пятый из них.

"Патриотическая страсть масс"

На вызов со стороны протестующих власти КНР отреагировали быстро. Новый курс Пекина сформулировал "отец китайских реформ" Дэн Сяопин уже спустя пять дней после подавления протестов, выступая перед военнослужащими. У Дэна даже не было никакой официальной должности на тот момент, но де-факто именно он являлся китайским лидером. Дэн заявил, что экономические реформы должны быть продолжены, и рост экономики уменьшит неудовлетворенность населения. Власти КНР до сих пор стремятся точно определить показатели роста ВВП, которые, по их мнению, "обеспечат стабильность" страны.

Одновременно с этим Коммунистическая партия Китая начала кампанию по перевоспитанию населения, "чтобы вызвать патриотический подъем масс ради достижения социализма с китайской спецификой". Так руководство партии описывает смесь из коммунистических постулатов и капиталистического стремления к получению максимальной прибыли, которые превратили во многом отсталую страну в мощнейшую после США экономику мира.

Старые лозунги о классовой борьбе в школах заменило воспитание в духе патриотизма, последним апофеозом которого стали летние Олимпийские игры 2008 года. Собственная космическая программа укрепляет в глазах китайцев статус их государства как мировой державы. В спорах с Японией за острова Сенкаку - или, как их называют в Китае, Дяоюйдао - власти КНР могут не бояться народных протестов, а наоборот, всегда могут рассчитывать на лояльность молодых китайцев.

Курс на патриотическое воспитание будет продолжен, дал понять и новый глава государства Си Цзиньпин. Его формула звучит так же просто, как и американская - "Китайская мечта". При этом расходы на обеспечение внутренней безопасности в КНР превышают расходы на оборону. "Если контрреволюционный тренд проявится, мы помешаем ему распространиться", - сказал Дэн Сяопин. Этой максимы до сих пор придерживались все последующие поколения китайских управленцев.