"Я подхватила с пола в вестибюле чьи-то брошенные куртку и шарф. Закутала горло и удивилась, что шарф мокрый. Я сняла его. Ткань была пропитана кровью". Голос Нийоле Баужите до сих пор дрожит, когда в разговоре со мной она буквально по минутам вспоминает ночь с 12 на 13 января 1991 года в Вильнюсе.

"Мне нужно было любой ценой добраться до здания нашего парламента и сообщить его председателю Витаутасу Ландсбергису о том, что происходит в захваченном советскими десантниками телерадиоцентре", - вспоминает она. Между тем вся Литва уже видела последние кадры, переданные из студии. Там диктор Эгле Бучелите вела программу, состоявшую в основном из сообщений от жителей столицы Литвы - куда едут танки и бронетранспортеры, откуда слышна стрельба и где требуется медицинская помощь или добровольцы. Внезапно в студию ворвался советский солдат и резко отвернул камеру к стене, хотя сам телевизионный сигнал какое-то время еще можно было принимать. Вскоре это увидел весь мир.

Ультиматум Горбачева

Баужите, Бучелите и другие сотрудники литовского ТВ стали непосредственными свидетелями и участниками одной из последних попыток день ото дня слабевшей советской власти силой предотвратить распад СССР.

Начатое Михаилом Горбачевым под лозунгами перестройки и гласности реформирование советского социализма обнажило все дефекты и противоречия системы и вызвало к жизни мощные движения за независимость, прежде всего в аннексированных Сталиным в 1940 году Литве, Латвии и Эстонии. В марте 1990 года на выборах в Верховный Совет (ВС) Литвы под лозунгами независимости победил "Саюдис" - движение реформ во главе с Витаутасом Ландсбергисом.

11 марта 1990 года Литва стала первой из пятнадцати входивших в состав Советского Союза республик, которая объявила о выходе из него и восстановлении государственного суверенитета. Руководство СССР отреагировало введением топливной блокады, которая продлилась 10 месяцев, и все более угрожающими демонстрациями военно-полицейской мощи.

10 января 1991 года Горбачев выступил с обращением (фактически - с ультиматумом) к литовским властям, в котором потребовал "восстановить действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР, отменить ранее принятые антиконституционные акты". Советское ТВ регулярно сообщало о том, что "трудящиеся Литвы" требуют "восстановить порядок".

С 11 января советские военные в Литве, прежде всего части вильнюсского гарнизона в так называемом Северном городке, начали занимать административные здания и узлы связи. В ответ председатель ВС Витаутас Ландсбергис призвал население выйти на улицы и принять участие в охране зданий парламента (Сейма), телерадиоцентра, телебашни и телефонных станций. Как когда-то в Праге в 1968 году люди окружали военную технику и пытались убедить солдат и офицеров не участвовать в подавлении движения за независимость.

Один против Кремля

Советский офицер Владимир Тарханов - сын сосланных в Сибирь в тридцатые годы смоленских крестьян - стал тогда единственным советским военным в Литве, публично осудившим действия кремлевского руководства и своего командования. Он служил военным представителем на одном из оборонных предприятий. "Я обратился к офицерам и солдатам и призвал их не покидать казармы, - делится Тарханов. - Сказал им, что мы принимали присягу, чтобы защищать страну, а не воевать против людей. Я говорил не как руководитель военного представительства, а от себя лично - как российский офицер".

В Кремле, вероятно, догадывались, что только на части, дислоцированные в Литве, лучше не полагаться. В Вильнюс перебросили десантников Псковской дивизии и бойцов группы "Альфа" КГБ СССР. Перед ними была поставлена задача лишить руководство Литвы главного канала общения с народом - телевидения и радио. Захват телебашни в спальном районе Каролинишкес и телерадиоцентра на близкой к центру города улице Конарского должен был стать прелюдией к штурму ВС и аресту руководства Литвы.

Вечером 12 января 1991 года и вокруг телерадиоцентра, и вокруг телебашни собрались тысячи людей. "Когда начались захваты зданий в Вильнюсе, я решила не уходить из здания телецентра, - продолжает Нийоле Баужите. - Нужно было уберечь от опасности сотрудников и, по возможности, спасти архивы и технику, чтобы продолжить вещание. Из окон восьмого этажа телецентра мы видели телебашню".

Вдруг рядом с ней прозвучал взрыв и башня погрузилась в темноту. "Они ее взорвали!", - заплакала одна из коллег Баужите. Но сама она была уверена, что это не так: "Я маленькой девочкой пережила войну и догадалась - освещение погасили наши техники, чтобы солдатам было трудно стрелять".

"Я впервые увидел убитых людей"

Датский журналист Флемминг Росэ в это время наблюдал за происходящим с верхнего этажа одного из самых высоких в то время зданий Вильнюса - гостиницы Lietuva. "Нам было видно, как по городу передвигается военная техника, и я поехал на такси к телебашне, - рассказал в интервью DW Росэ. - Там я увидел массу людей, многие были растеряны, некоторые плакали, потому что к этому моменту стало ясно - войскам удалось прорвать оцепление и захватить телебашню. Там я впервые увидел убитых людей. Это были тела застреленных десантниками. Их положили на склоне холма, на котором стоит телебашня".

Нийоле Баужите тем временем удалось выбраться из здания литовского телевидения и радио, где не было убитых, но были раненые. Незнакомые люди довезли ее до здания парламента. Но внутрь попасть не получилось - добровольцы, вооруженные арматурой, палками и несколькими охотничьими ружьями, в ожидании штурма не пропускали внутрь никого.

"Я добежала до расположенной неподалеку консерватории, где был телефон. Сунула руку в карман брюк, и - о, чудо! - в нем была бумажка с телефоном Ландсбергиса, - вспоминает Баужите. - Я позвонила председателю парламента и рассказала ему о захвате телецентра и о самом важном: о том, что там есть один убитый - советский офицер. Его принесли с улицы. Полагаю, его случайно подстрелили свои. Позже кремлевские СМИ сообщили, что офицера убили защитники телецентра. Но в самом здании никто не стрелял. Я видела, как солдаты взорвали внутри него несколько дымовых шашек, чтобы имитировать бой и этим объяснить гибель офицера. Ни у кого в телецентре оружия не было, могу присягнуть!".

Штурм телебашни в Вильнюсе - предвестник краха Советского Союза

В Москве не ожидали, что дело примет столь трагический оборот. Приказ из Кремля штурмовать Верховный Совет так и не поступил. Это спасло Литву от масштабного кровопролития. Международное осуждение действий советского руководства было почти всеобщим, а глава Верховного Совета России Борис Ельцин в тот же день срочно прилетел в Таллин, где встретился с руководителями трех балтийских республик, стремившихся выйти из СССР, и выразил им полную поддержку. Попытка повторить вильнюсский сценарий в Латвии 20 января полностью провалилась, хотя у здания МВД тогда погибли пять человек.

Похороны четырнадцати литовцев, погибших у телебашни, с шествием по центральному проспекту Гедиминаса и службой в кафедральном соборе впечатлили всех, кто был в тот день в Вильнюсе. Многим запомнилось, как хоронили Лорету Асанавичюте - единственную женщину, погибшую под колесами танка. Она лежала в гробу в белом платье, как если бы это было первое причастие или свадьба. "Пришли сотни тысяч людей, - вспоминает Флемминг Росэ. - Мне тогда стало окончательно ясно, что Литву покорить не удастся".

Владимиру Тарханову, между тем, пришлось отвечать на тревожные телефонные звонки. "В программе "Время" про меня сказали, что такого офицера в Литве нет и отказ выполнять приказ - выдумка литовцев. Мне тут же стали звонить родственники и знакомые, спрашивать, жив ли я вообще, все ли со мной в порядке. Тогда я обратился в парламент с просьбой дать мне выступить. Меня пригласили, я вышел на трибуну, показал свое удостоверение, что я действительно существую и служу".

Служить Тарханову оставалось недолго: "Меня вызвали в Генштаб. Туда уже пригласили корреспондентов, чтобы я уже при них выступил и отрекся от того, что я говорил, что до этого, дескать, я не осознавал того, что говорил. Когда я отказался говорить, начальник управления дал мне бумагу и сказал: "Садись спокойно и напиши". Я сел и написал рапорт об увольнении. На следующий же день приехала комиссия. За день я сдал все дела и был уволен". 25 декабря 1991 года Советский Союз, которому присягал Тарханов, официально перестал существовать.

"Это была страшная и незабываемая ночь!"

Январские события стали предметом рассмотрения на двух судебных процессах в Литве. Один из них завершился вынесением приговора в 2019 году. Шестьдесят семь человек, включая бывшего министра обороны СССР Дмитрия Язова и командующего Вильнюсским гарнизоном Владимира Усхопчика, были признаны виновными в военных преступлениях и преступлениях против человечности и приговорены к различным срокам заключения. Разумеется, заочно.

Вызванный в качестве свидетеля Михаил Горбачев в суде тоже не появился. Реальный срок отбывает только отставной полковник Юрий Мель, которого арестовали во время частной поездки в Литву в 2014 году. "Этот суд очень символичен не только для Литвы, - подчеркнул в телефонном интервью DW Витаутас Ландсбергис. - Он стал одним из немногих успешных процессов, осудивших, по сути, сам коммунизм, его идеологию и практику. Возможно, это будущий пример и для россиян".

Владимира Тарханова наградили одной из высших наград Литовской Республики. Он и его жена остались в Литве. Сегодня они живут в православной общине в Михново под Вильнюсом. Тарханов работает там директором воскресной школы. Флеминг Росэ стал известным европейским журналистом и борцом за свободу слова. В 2005 году, как один из руководителей газеты Jyllands-Posten, он принял решение напечатать карикатуры на пророка Мухаммеда. "Аль-Каида" заочно приговорила Росэ к смерти.

Нийоле Баужите сегодня на пенсии, живет в Вильнюсе и до сих пор хранит вынесенный из телецентра журнал регистрации сотрудников: "Это была страшная и незабываемая ночь! В своей памяти я вновь и вновь проживаю ее заново".

Смотрите также: