У входа в берлинский театр Volksbühne толпится пестрая, возбужденная публика. Это больше похоже не на типичную театральную очередь, а на скопление посетителей модного клуба: молодые люди в вычурных нарядах, мужчины в платьях, лысые женщины. Все они пришли на новый спектакль Флорентины Хольцингер (Florentina Holzinger). Кое-где попадаются печальные лица - эти люди держат самодельные таблички: "Ищу лишний билет". Попасть на спектакль практически невозможно, билеты на постановку исчезли в считанные часы после старта продаж. Ажиотаж вокруг театральной премьеры больше напоминал охоту за билетами на редкий концерт культовой рок-звезды.

В зале публика еще больше возбуждена и наэлектризована. Здесь собрались не просто зрители, а поклонники и посвященные. С момента дебюта в Volksbühne с постановкой "Ophelia's Got Talent" в 2022 году австрийская режиссер приобрела в Берлине целую армию преданных поклонников. Для них она - пророк в мире телесного театра, в котором больше не существует границ допустимого. "Год без лета" - новая вершина в радикальном театральном восхождении Хольцингер.

Как Флорентина Хольцингер родила мюзикл

На затемненной сцене появляются два десятка женщин разного возраста и комплекции. Среди них женщина в инвалидном кресле и звезда труппы Хольцингер низкорослая актриса Сайоа Альварес Руис (Saioa Alvarez Ruiz). Половина женщин на сцене - пожилые. Это ново для спектаклей Хольцингер, которая специально для постановки расширила свою труппу для нескольких актрис в возрасте (некоторым из них за 80 лет) и без телесных барьеров (в Берлине, рассказала Хольцингер в интервью, это оказалось не сложно). Женщины медленно избавляются от одежды и от меланхоличных ласк постепенно переходят к бурной оргии. Сцена усеяна переплетенными телами, при этом происходящее больше напоминает не порнографию, а этюд в бане. На самом краю сцены, прямо перед лицом пожилого зрителя в очках, вверх-вниз двигаются обнаженные ягодицы.

Акт однополой любви приводит к символическому зачатию. Следующая сцена - роды. Окруженная женщинами, сама Флорентина Хольцингер кричит в муках. На экране крупным планом в прямой трансляции медицинский инструмент ковыряется в ее открытой ране в бедре. Наконец, изрядно помучив зрителей натуралистической кровавой сценой, из раны выковыривается искусственная фигурка младенца. "Congratulations, Flo!, - кричат актрисы. - Это мюзикл!".

Главные сцены спектакля "Год без лета"

На заднике сцены медленно надувается гигантский женский торс с раздвинутыми ногами - визуальная цитата картины Гюстава Курбе "Происхождение мира". Из огромной стилизованной вагины выходят обнаженные актрисы в распахнутых белых халатах - врачи клиники вечной молодости. Они поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах и исполняют кабаре-номера с веерами из страусиных перьев. Под игривой оболочкой олдскульного мюзикла разворачиваются эксперименты с бессмертием, полные жестокости. В стремлении остановить старость врачи способны на все, даже вспомнить "заветы" нацистского врача Менгеле и апологета расистской теории барона Кювье.

Публику чрезвычайно веселит сцена, где актриса в карикатурном гриме Зигмунда Фрейда постоянно нюхает белый порошок, засовывая голову в огромную лохань, и рассуждает о тяжелой психологической травме женщины, которая является неполноценным человеком - мужчиной без пениса. Одновременно с этим доктор проводит мучительные процедуры пациентке, лежащей на гинекологическом кресле в центре сцены.

Перед одной из самых шокирующих сцен спектакля происходит интимный диалог. Пожилая актриса с грустью спрашивает молодую, готовящуюся к операции по омоложению: "Зачем женщины делают это с собой?". Вместо ответа молодая женщина медленно воспаряет над сценой. Ее поднимают тросы, которые прикреплены к крюкам, вонзившимся в лицо, щеки, веки, в обнаженное тело. На экране зрителям показывают ужасающий крупный план: растянутые к вискам глаза, искусственно раздираемый в жуткой улыбке рот. Под величественную, почти церковную музыку тело замирает в воздухе в пароксизме боли и предельного напряжения, как распятый и вознесшийся мессия, добровольная мученическая жертва новому богу - богу вечной молодости.

Как спектакль Хольцингер утонул в фекалиях

Последняя сцена снижает градус заданного пафоса и разрешается карнавальным абсурдным весельем. Вокруг пожилых пациенток хлопочут заботливые медсестры и врачи. Идиллия нарушается, когда пациентки начинают фонтанировать фекалиями (к облегчению публики, искусственными). Медицинский персонал живописно тошнит, а потом внезапная диарея перекидывается и на него. На сцене появляются унитазы, извергающие коричневую жижу на сцену. Фекалии льются из шлангов, выплескиваются ведрами, публика на первых рядах закрывается от коричневых струй зонтиками. Когда обессиленные тела перестают корчиться в отвратительных лужах, сверху сыплется пепел.

Спектакль напоминает зрителям о событиях 1816 года - "года без лета", когда после извержения вулкана Тамбора в Юго-Восточной Азии климат в Европе резко изменился и солнце скрылось за тучами пепла. В наступивших на много месяцев сумерках британская писательница Мэри Шелли написала "Франкенштейна". Именно этот персонаж выходит в конце спектакля. "Почему вы отворачиваетесь от меня?, - спрашивает он зрителей. - Я - ваше создание".

Куда ведет стиль Хольцингер

С момента громкой премьеры в 2022 году это уже третья постановка Флорентины Хольцингер на сцене Volksbühne. Каждая из них - как новая попытка преодолеть предел допустимого на театральной сцене.

В своем дебюте "Ophelia's Got Talent" Хольцингер деконструировала формат телевизионного ток‑шоу, высмеивая его мизогинные штампы. Публика была ошеломлена: режиссер работала с наготой не как с провокацией, а как с материалом - свободно, бесстыдно, смело. На сцене взмывал вертолет, актрисы плавали в большом бассейне, встроенном прямо в декорации.

Затем последовала "Sancta" - опера о монахинях, которые больше не хотят сдерживать желания. Публике снова показали обнаженные тела, сцены секса, акты самоповреждения. Шоу вызвало не только тошноту (до 18 зрителей покидали зал на одном показе), но и гнев католической церкви.

Однако в постановке "Год без лета" обнаженность уже никого не шокирует. Публика, привыкшая к радикализму Хольцингер, словно требует большего. Режиссер поднимает ставки. И устраивает на сцене настоящий апокалипсис из фекалий.

Кажется, Хольцингер использовала все запретные темы - от нацизма до насилия над собой, от женской репродуктивности до религиозных канонов. Возникает вопрос: не оказалась ли она в ловушке собственного стиля? Где грань между художественным жестом и постоянным стремлением эпатировать пресыщенную публику?

Реакция зрителей на радикальный спектакль

Публика встретила завершение спектакля овациями. Люди вставали, кричали, визжали и улюлюкали, хотя труппа так и не вышла на повторный поклон.

На выходе из театра молодая зрительница жаловалась друзьям: "Меня ужасно тошнит от всего увиденного. Мне надо в больницу. Или срочно посмотреть "Ромео и Джульетту"!".

Люди обсуждали сцену "родов" - в мучительной сцене режиссеру удалось показать боль рождения даже мужчинам, и, с другой стороны, сравнить ее с актом творчества. Многие говорили о женской боли, которую "слабый пол" испытывает ежедневно: физическую - на гинекологическом кресле, косметологических процедурах, психологическую - от привилегированных мужчин и собственных семей.

"Мне кажется, это круто, когда театр обнажает реальные людские тела, реальных людей, без фильтров, без масок. - сказала корреспонденту DW любительница театра, представившаяся Зиной, - Ну, то есть это такой антагонист инстаграма, тиктока и прочих ресурсов, где никто не показывает грязные памперсы, где удаляют фотки с сосками, даже если это произведение искусства, где ни у кого нет жира и уж точно все молоды и здоровы. Халло, мир, очнись! Мы все умрем!".