Открытие художественной ярмарки Art Cologne неизменно напоминает большой семейный праздник: тысячи нарядных людей толпятся на нескольких гектарах коврового покрытия, на галерейных стендах публике наливают вино, в проходах – пиво. По ковролину пользуют шустрые дети и бегают, ловко ловируя между посетителями, красивые собаки с пёстрыми платочками вместо ошейников. Всё это вполне гармонирует с многочисленными предметами искусства, которые, в зависимости от жанра и габарита, развешаны, расставлены и разложены на стенах, в витринах и по углам. Кто-то подсчитал, что на время Art Cologne сюда, в залы Кёльнской ярмарки, доставляется порядка 70 тысяч предметов искусства. Вся эта художественная мощь распределяется по стендам примерно 250 галерей из 22 стран мира. «Что же – магазин, - грустно сказал мне, отвечая на традиционный вопрос «Ну как?», один московский художник, - большой, красивый, много хорошего товара».

Так оно и есть: ярмарка – мероприятие коммерческое. Здесь продают и должны продавать искусства. И, тем не менее, по тому, что именно пользуется спросом, можно составить и известное представление о состоянии международного художественного мира. Что интересует людей? Что тревожит художников?

Art Cologne называют “праматерью всех художественных ярмарок” – это первая ярмарка такого рода, более того: в сущности, именно в Кёльне была изобретена эта современная форма презентации искусства его конечным потребителям – всё же, существенно отличающаяся от художественных салонов или передвижных выставок.

Первый Art Cologne состоялся в 66-ом году. Это было дерзкое предприятие дюжины немецких галерей, решивших выступить сплочёнными рядами против мирового художественного империализма. В 70-ые годы о кёльнской ярмарке ходили легенды. Здесь делалась художественная жизнь мира. Но годы шли, Art Cologne из бунтарского превратилась в один из самых престижных художественно-коммерческих форумов мира. А ко второй половине 90-ых начался исход галеристов в Нью-Йорк или Берлин. Ярмарка в большой степени потеряла свою остроту и международный блеск, сохранив масштаб и стабильность.

Последние годы в жизни Art Cologne - это перманентная борьба против угрозы вторазрядности. Тут ярмарку можно сравнить с футбольной командой, которая дольше всей играет в высшей лиге, но, тем не менее, начинает каждый сезон со страхом, что вот-вот вылетит.

Эта нервозность сказывается и на том, как ярмарка преподносит себя миру: скажем, в прошлом году все с удивлением узнали из расклеенных по городу плакатов, что Art Cologne - это художественный полюс мира, что, мягко выражаясь, несколько самонадеянно, учитывая конкуренцию в Лондоне, Майями, наконец, не столь отдалённом Базеле. В этом году ярмарка состоялась под девизом «new art» - «новое искусство». «Какое же оно новое? Всякий знает, что, по крайней мере, половина выставляемого на ярмарке – это искусство классического модерна, то есть, рубежа прошлого и позапрошлого веков, а также послевоенная живопись?» - спросили журналисты на пресс-конференции директора ярмарки Жерара Гудроу. 39-летний англичанин был призван на берега Рейна в прошлом году и отвечает за курс омоложения
Art Cologne:

-Мы пригласили много молодых галерей и молодых художников. Но, конечно, речь идёт, прежде всего, о свежем товаре.

Из года в год удивляет, сколько на художественном рынке курсирует работ, имеющих поистине музейное качество. Скажем, лондонская галеристка Эннели Джуда выставила полотно Анри Матисса стоимостью 4 миллиона 250 тысяч евро. Там же – прекрасные акварели здравствующего американского классика Дэвида Хокни. Галерея Гмуржинска, сделавшая имя и состояние на русском авангарде, на сей раз продавала Хуана Миро за миллион евро и московских нон-конформистов 70-ых-80-ых годов по ценам, куда более низким.

Ещё одна новинка – или, скорее, мода – сезона это комбинирование нового искусства с искусством древности: сразу несколько галерей украсили свои стенды африканскими масками, финикийскими статуями или египетскими саркофагами. И если сопоставление нарочито-грубых скульптур Маркуса Люпертца со строгими портретными бюстами эллинистической эпохи выходит не в пользу художника, как и сопоставление минимализма 20-века со строгим египетским искусством, то арт-брют рядом с африканскими масками смотрится весьма выигрышно.

В целом же, если среди ярмарочного карнавала надо непременно выделить какой-нибудь «тренд», «тенденцию», то таковой тенденцией является – это, правда, уже пару лет как не новость, - живопись. Причём живопись фигуративная, крупноформатная, обращающаяся к зрителю напрямую, без посредника. Как это всегда и бывает, «тенденция» не столько формирует предложение, сколько структурирует рынок и концентрирует восприятие. Пару лет назад некий маятник моды качнулся в сторону живописи, и выяснилось, что она, живопись, существовала всегда, во все эры видео-арта и прочих инсталляций. На ярмарке множество картин, написанных в 80-е, 90-ые годы, немало и тех, на которых не просохла краска.
Правильность этого впечатления подтверждает и галерист Михаэль Шультц:

- Мы ощущаем очень сильный интерес к нашим немецким художникам – скажем, таким как Норберт Биски или Корнелия Шляйме. Новая немецкая живописная волна уже давно получила международное признание, живопись из Германии пользуется огромным спросом у коллекционеров из Соединённых Штатов. Я думаю, что эта тенденция сохранится.

Большие имена «никто не отменял»: в наличии и старые мэтры Базелиц и Люпертц, и новые классики Нео Раух и Норберт Биски, продолжают писать «старые мастера» восточногерманской школы – скажем, Харальд Мецке, - но есть и множество художников, скажем так, второго ряда – но именно этот второй ряд и обеспечивает, как известно, жизнеспособность первого. Скажем, в Гамбурге живёт и работает 60-летняя на сегодняшний день художница Альмут Хайзе. Она рисует портреты, многофигурные и одиночные, в основном – женщин, в основном – среднего возраста. Один такой портрет скажет вам о немецком обществе больше, чем иной альбом документальной фотографии.

Рисует и молодёжь. Одна из традиций ArtCologne – это так называемые Förderkojen: стенды, бесплатно предоставляемые в распоряжение начинающих художников. Великодушный жест, учитывая, что каждый квадратный метр выставочной площади стоит сотни евро. Прежде «молодёжные стенды» располагались концентрированно на первом, «демократическом» из двух этажей ярмарки. Теперь этот «питомник талантов» расформировали – «прописав» каждого из молодых художников рядом со стендом той галереи, с которой он уже работает - что, с одной стороны, правильно, но заставляет журналистов нарезать круги по ярмарке. Так вот: среди двух десятков молодых «стипендиатов» Art Cologne нет буквально ни одного, который делал бы некие объекты или инсталляции. Все рисуют – причём все рисуют хорошо, хоть и в самых разных манерах. Например, художник Симон Пасика создал совершенно особый, собственный мир: на крупноформатных полотнах он изображает молодых людей – явно наших с ним ровесников, обитателей крупных городов. Они находятся среди пышной растительности, излучая ощущение одиночества и потерянности. Ещё одна из молодых художниц – Юлия Янзен, - рисует пейзажи – странные, полупрозрачные, летящие на ветру деревья. Это просто хорошая живопись, которую с не меньшим успехом, чем на ярмарке, можно представить себе на стене собственного жилища.
Кстати, Барбара Гресслин, хозяйка одноимённой галереи, выставившей Юлию Янзен, пребывала в состоянии лёгкой меланхолии от ярмарочной шумихи:

- Работа галерей в последние годы зачастую сводится лишь к заготовке «художественного материала» для очередной ярмарки. Это расходится с моим представлением о работе галериста. Я думаю, что настоящее искусства нуждается не в том, чтобы его увидело наибольшее количество фланирующей публики. Ему скорее необходима особая атмосфера, более тесный, интимный контакт с коллекционерами. Все эти ярмарки – дань коммерциализации искусства. Увы – но стрелки часов времени не повернуть назад…

«Нелегалы» в оркестровой яме

«Пренеприятнейшая история»: против немецкого дирижера, причем достаточно известного, Фолькера Хартунга, - во Франции возбуждено уголовное дело. Его обвиняют в нарушении трудового законодательства и профессиональной этики. Фолькер Хартунг , художественный руководитель оркестра Junge Phinlarmonie Köln, Молодая Кёльнская Филармония, - набрал в свой оркестр молодых музыкантов из Восточной Европы, прежде всего, из России и Болгарии и отправился с ними на гастроли по Франции. У музыкантов не было разрешения на работу. Но это ещё полбеды: хуже то, что Хартунг не заключил с музыкантами контрактов. Они принимали участие в гастролях на добровольной основе, получая за свой труд 30 евро в месяц. Этих деньги, понятное дело, им не хватало даже на хлеб. Известно, что сам дирижер, выступающий также в качестве главы частной антрепризы, заработал на этих гастролях порядка 200 тысяч евро. Поскольку со стороны оркестра и дирижера никаких объяснений получить не удалось, мы связались с Геральдом Мертенсом, директором Объединения Немецкий Оркестров.
Итак, «нелегалы» в оркестровой яме – насколько распространённым является этот феномен?

- Точного ответа на этот вопрос я по понятным причинам дать не могу. Конечно, в Германии проходит множество гастролей музыкантов и целых оркестров из Восточной Европы, как известных коллективов, так и маленьких, частных антреприз. Эти гастроли обогащают культурную жизнь Германии. И, конечно, мы понимаем, что, если музыканты на Украине или в Белоруссии, зарабатывают два-три евро в день, гастроли в Германии для них – часто единственный способ заработка. И мы не имеем ничего против, если несколько музыкантов или камерны оркестр садятся в автобус, едут в Германию и играют несколько концертов. Другое дело – если они, как в данном случае, оказываются в зависимом положении и подвергаются эксплуатации…

Но ведь известно, что антрепренёры зарабатывают хорошие деньги на Восточноевропейских оркестрах и хорах – ведь, скажем, если выступление немецкого симфонического оркестра средней руки обходится в среднем от 10 до 15 тысяч евро, то «русский» или «украинский» оркестр «стоит» 5 тысяч или того меньше. Где тут грань между тем «что можно» и тем, что уже точно «нельзя»?

- Проблема в том, что в Германии есть известное количество антрепренёров или концертных агентств, которые работают откровенно нечистоплотно, зарабатывая деньги на бедных музыкантах из Восточной Европы. Как правило, такие коллективы формируются на скорую руку, как попало, и отправляются в гастрольные поездки под вымышленными названиями. Оркестров с такими называниями ни в России, ни на Украине никогда не существовало. Когда музыканты получают ничтожную часть от того, что на них зарабатывают другие – это не в порядке ни с какой точки зрения. Поэтому я очень признателен французским коллегам за то, что они сделали нашу внутреннюю проблему достоянием широкой общественности.

Дирижер Фолькер Хартунг был арестован французскими властями, однако отпущен под залог. Поскольку эта история, видимо, лишь вершина айсберга (сотни и тысячи музыкантов из России и других восточноевропейских стран отправляются летом «на заработки в Европу») особенно важно выяснить, что же произошло на самом деле. Посему: если среди наших слушателей есть участники этого турне, или их знакомые – пожалуйста, дайте о себе знать и расскажите, как всё было на самом деле. Я и мои немецкие коллеги будем вам очень признательны.