Австрийский режиссер Фолькер Шмидт представил в Берлине спектакль "Peaces (Fragments of Love)". Немецкая премьера прошла на сцене Deutsches Theater в рамках фестиваля современной драматургии ATT. Соавторами постановки стали российская актриса Кристина Исайкина и ее украинская коллега. Они же должны были сыграть главные роли. Документальная пьеса рассказывает, как война развела их на разные жизненные полюса. Перед самой премьерой украинская актриса назвала спектакль несвоевременным и вышла из проекта.

С прощальной смс-ки украинской актрисы теперь начинается спектакль. "Дорогой Фолькер, Кристина и команда. Я ухожу из проекта…". Полный текст сообщения проецируется на экран. Перед зрителем начинает разворачиваться драматическая история боли и разочарования. Спектакль начинается с реконструкции первых дней полномасштабного вторжения: актрисы выходят на митинг, протестуя против войны. Они страстно хотят одного и того же, но впервые между ними проходит трещина.

Украинская актриса осталась в спектакле только в видеозаписи, ее лицо скрыто. Зрителям показывают выжимку из многочасовых зум-созвонов актрис. Одна находится в Киеве, вторая - в Европе. Девушки говорят о своих чувствах, часто ссорятся, мирятся, продолжают поддерживать друг друга. Кажется, что глубина их переживаний несопоставима: украинка рассказывает о воздушных тревогах и смертях, Кристина Исайкина - об отношении к русским в Европе. И все-таки режиссер конструирует диалог, почти невозможный в данных условиях, и внимательно выслушивает боль каждой.

В спектакле также участвует казахская актриса Айдана Нурахимова, она читает монологи за украинку, играет в зарисовках московской жизни, рассказывает о своей судьбе. В завершении спектакля украинская актриса неожиданно "выходит" на поклон - по видеосвязи на смартфоне. Телефон держит в руке Кристина Исайкина, на его экране виден женский силуэт.

О том, как родился спектакль, с какими сложностями пришлось столкнуться участникам проекта, терапевтичности постановки и реакции зрителей режиссер Фолькер Шмидт и актриса Кристина Исайкина рассказали DW.

DW: Расскажите, как родился ваш спектакль? Что объединило вас, австрийского режиссера, российскую и украинскую актрис?

Фолькер Шмидт: Мы знаем друг друга довольно давно. Летом 22-го года Кристина приехала ко мне в Вену и рассказала, как она переживала начало войны 24 февраля. У нас возникла идея рассказать эту историю и сделать документальный театральный спектакль.

Кристина Исайкина: Мы хотели, чтобы в пьесе было две актрисы. Но у нас не получилось. Украинская актриса находилась в Украине, и ей было невозможно участвовать в спектакле по многим причинам. Об этом говорится в спектакле. Мы остались соавторами, но она не готова играть на одной сцене, выходить публично. Мы с уважением приняли ее позицию. Несколько раз она собиралась уйти из проекта, и вот наконец приняла окончательное решение незадолго до премьеры.

Фолькер Шмидт: Да, это был шок, потому что до премьеры оставалось пять недель. Я не знал, как к этому относиться. Тогда я очень быстро принял решение: давайте сделаем спектакль о том, почему она ушла, и возьмем это в качестве начальной точки истории. Так что ее история осталась в спектакле. Но в целом это было очень грустно. Мы пытались увидеть в этом плюсы, и одна из хороших сторон заключалась в том, что нам не нужно было, чтобы она в процессе спектакля подключалась через Zoom. Это было технически очень сложно, связь не всегда срабатывала.

Очень сложно делать подобный спектакль в обстоятельствах, когда конфликт не закончен, а развивается прямо сейчас. Это не то, когда я делаю спектакль о Второй мировой войне и истории моей бабушки. Это война, которая продолжается и влияет на всех нас. И ты не можешь ее оттолкнуть от себя, отстранится от нее в своей повседневной жизни, хотя конечно, мне так жить было бы проще. Это тяжело, но становится ясно, как может помочь театр в обстоятельствах такого конфликта, и на что он может быть способен.

- И на что способен театр в этих обстоятельствах?

Фолькер Шмидт: Поддерживать диалог. С одной стороны, театр нуждается в конфликте, так? Так что на сцене конфликт - это хорошо. И когда вы разворачиваете его, говорите о нем, обыгрываете его, то так вы можете попытаться найти способы его разрешения. И если можно найти способ справиться с конфликтом, тогда становится ясно, что война не нужна.

- Что было самым сложным в работе над спектаклем для вас как режиссера?

Фолькер Шмидт: Самой большой задачей для меня было стать посредником в этом конфликте. Часто бывали моменты, когда актрисам было трудно продолжать работу в проекте. Они часто приходили в отчаяние и не знали, как справиться с неразрешимыми противоречиями.

Этот проект помог мне увидеть чувства и переживания людей в обстоятельствах войны. С другой стороны, я увидел, как это - постоянно оправдываться, потому что ты русский, а люди вокруг сложили о тебе мнение, не зная ничего о тебе. Я вырос в период, когда в Европе царил мир, и национальность становилась все менее и менее важной. И вдруг паспорт человека снова обрел решающее значение. Особенно если это украинский или российский документ. Но мы все люди, так что к черту паспорт.

В спектакле я вспоминаю о Второй мировой войне и нацистском прошлом страны, и говорю, что общество смогло это пережить и измениться. А значит прийти к диалогу возможно. И это произойдет. Неизвестно, сколько времени это займет, да, но это произойдет, так или иначе.

DW: Каким вы видите будущее пьесы?

Фолькер Шмидт: Мы еще не знаем. Ситуация меняется каждый день. И это действительно очень сложная пьеса, не только по своему содержанию, но и технически. Возможно ли будет сыграть ее по прошествии времени, в других городах и странах? Мы решим это позже.

DW: Кристина, какие сейчас у вас отношения с украинской коллегой? Как на них повлиял спектакль?

Кристина Исайкина: Мы как-то не очень верили сначала, что этот проект вообще состоится, потому что он очень тяжело шел, и постоянно менялся контекст происходящего. То вроде бы было затишье, то конфликт разгорался с новой силой: опять обстрелы, то в одном городе произошла трагедия и погибли люди, то в другом... Было очень сложно подстроиться под реальность. При этом еще нужно найти компромисс, потому что вроде необходимо задеть болевые точки, но при этом не уничтожить человека.

Мы остаемся в контакте. Конечно, наши отношения трансформируются. Мы давно не виделись, общаемся только онлайн, это тоже не объединяет. И еще такой разный контекст наших жизней. Я никогда не скрывалась от обстрелов, не боялась уснуть из-за воздушной тревоги. Возможно, ей сложно понять меня, мои переживания: что я уехала из России, и мне сейчас надо строить свою жизнь с нуля учитывая все обстоятельства, с которыми сталкиваются люди искусства с российскими паспортами.

- Кристина, в спектакле вы пытаетесь осмыслить свое чувство вины. Вы устали от этого чувства?

Кристина Исайкина: Да, я устала в какой-то момент. Наверное, это случилось спустя год с начала войны. Когда мы точно поняли, что будем делать спектакль, вот именно в тот самый момент я резко сдала. Я поняла, что меня это съело уже до такой степени, что я просто не выдержу этот проект, если я не начну работать над этим. Если я не пойму, кто вообще должен взять какую вину на себя, и если я не начну об этом говорить - открыто говорить, что мне больно, то это будет спектакль, который меня разрушит. Мне было стыдно озвучивать какие-то свои проблемы, признаваться, что мне тоже больно, как ранит риторика с хэштегом "русские террористы". Для меня этот спектакль стал терапевтичным, надеюсь для зрителя тоже.

- Есть в пьесе какой-то момент, который сложнее всего вам играть?

Кристина Исайкина: Мне сложнее всего выходить на сцену. Большую часть спектакля я играю онлайн, а потом в какой-то момент выхожу к зрителям. В день премьеры я подходила к Фолькеру и говорила: "Фолькер, я не знаю, кто придет на этот спектакль. Я очень боюсь. Я боюсь, что в меня чем-нибудь кинут или скажут: "Русский, езжай домой". Именно это был самый сложный момент - выйти и довериться публике.

В Вене я отыграла 8 спектаклей, и там зритель очень спокойный и вдумчивый, почти не смеялся. В Германии зритель остро реагирует на все: смеется, отвечает. Когда я впервые в этом спектакле появляюсь на сцене, то по тексту задаю публике вопрос: "Who are you?". И вдруг на премьере в Берлине я неожиданно слышу ответ на этот вопрос: "Russian". Так тихо-тихо, девушка из публики отвечает. Она подошла ко мне после спектакля, и сказала: "Я не знаю, что со мной произошло. Мне просто хотелось тебе сказать, что я здесь. Что я тоже из России".

- Как повлияла на вас война?

Кристина Исайкина: Знаете, мне кажется, я вдруг резко повзрослела. Мне было 33, и я жила достаточно стабильной и какой-то даже инфантильной жизнью. У меня, в принципе, все сложилось: я работала в театре, снималась, у меня были друзья и планы. Это был такой "мыльный пузырь" с очень узким взглядом на жизнь. После февраля 2022 года, мне пришлось принимать решения, которые были очень сложными для меня: нужно было резко начать разбираться, расставлять приоритеты и справляться с новой реальностью. Мне кажется, что я даже изменилась внешне. Я теперь все анализирую, больше слушаю себя, а не мнения из непонятных источников. Я перестаю слепо доверять людям и быть наивной, хотя так жить было гораздо проще.