"Все билеты раскуплены! По контрамаркам пропускаем только аккредитованных журналистов!" - "Куда посадим?" - "На ступеньки." - "Нельзя, пожарная служба не разрешает…"

Так начинался премьерный показ фильмов "Саламанка" и "Чужая работа" на фестивале документального кино "Артдокфест" в кинотеатре "Горизонт" в Москве. "Саламанка" - черно-белый фильм-притча об общине религиозной секты меннонитов в Мексике, говорящих на редком языке плаудич. "Чужая работа" - фильм о жизни таджикского гастарбайтера в Москве. Обе темы далеки от мейнстрима. То, что они вызовут такой ажиотаж, стало неожиданностью даже для организаторов фестиваля, которым пришлось задержать показ, пока желающие не расселись на немногочисленные свободные места. Часть зрителей, которым билетов не хватило, остались в фойе ждать следующего сеанса.

Люди готовы платить

Похоже, в России настоящий бум документального кино. Его не только снимают (в программе "Артдокфеста" более 100 фильмов на русском языке, снятых за прошедший год и отобранных из примерно 1000 заявок), но и смотрят. Причем смотрят за деньги: фестиваль уже второй год проходит без государственной поддержки. В 2014 году министр культуры Владимир Мединский заявил, что "Артдокфест" "не получит никогда никаких денег", пока он является министром культуры. Это произошло после того, как президент фестиваля Виталий Манский подписал письмо в поддержку Украины.

Cегодня "Артдокфесту" помогает фонд Михаила Прохорова, но большая часть средств приходит от зрителей - фестиваль проходит на трех площадках в Москве, Риге и Санкт-Петербурге. Большая часть сеансов доступна и онлайн, на них тоже можно купить билеты. "Мы единственный фестиваль в России, который может позволить себе делить доходы 50 на 50 с кинотеатром, - говорит программный директор "Артдокфеста" Виктория Белопольская. - Они делают на этом кассовый сбор и ничего не теряют".

По словам Виталия Манского, бюджет мероприятия при самом скромном расходовании средств составляет 420 тысяч евро. "Мы существуем и точно будем и дальше проводить фестиваль и расширяться. Это факт, но это и абсолютное чудо", - говорит президент "Артдокфеста".

Новый самиздат

Чем это чудо объясняется? Виктория Белопольская предполагает, что "с сокращением возможности свободной прессы, свободного высказывания документальное кино стало проводником свободы мысли". А Виталий Манский сравнивает популярность документальных фильмов с интересом к литературе, которую распространяли диссиденты в советское время: "Мы очень быстро мигрируем к самиздату. В то время как официальное искусство все больше движется в сторону таких образцов, как "Малая земля", "Целина" и "Возрождение" (мемуары Леонида Брежнева - Ред.)".

Действительно, некоторые ленты, показанные на "Артдокфесте", сегодня сложно себе представить на какой-либо из государственных площадок, тем более - на телевидении. Фильм Матвея Трошинкина "Можно я просто буду" про трогательный семейный союз пародиста-трансвести и водителя был бы отвергнут по причине "пропаганды гомосексуализма". Картина австрийской документалистки Иветты Лёкер (Ivette Löcker) о наркоманах из Санкт-Петербурга - из-за "пропаганды" заместительной терапии при помощи метадона, который в России входит в список запрещенных веществ. Фильм "Немцов", билеты на который были раскуплены за два дня до показа, сегодня также вряд ли можно представить себе где-либо, кроме "Артдокфеста".

"Артдокфест" представляет мир, открытый во всей его конфликтности, - говорит Виталий Манский. - Мы не уходим от тем, волнующих нас и волнующих авторов, и не можем отказать в показе какому-либо фильму по политической причине".

Не политика, а искусство

В последний момент организаторы даже включили в программу нашумевший фильм Фонда борьбы с коррупцией(ФБК) Алексея Навального о Юрии Чайке. Правда, вне конкурса. Лента, набравшая более 3 миллионов просмотров на YouTube, была показана в отдельной программе, для которой были отобраны фильмы, предназначенные для демонстрации в интернете. "Если бы Фонд борьбы с коррупцией не выложил этот фильм в Сеть, я бы его ни за что не взяла, - признается Виктория Белопольская. - С художественной точки зрения он мало отличается от "Анатомии протеста" на НТВ".

Что касается остальных программ фестиваля, то здесь отборочная комиссия руководствовалась прежде всего художественными критериями. "У нас были случаи, когда мы не брали картину нам идеологически близкую, потому что она, на наш взгляд, не была предметом документального искусства, - утверждает Белопольская. - Политических манифестов у нас нет. Я лично не веду никакой диалог с господствующий ныне идеологией. Мы оказались загнаны в такой диалог, потому что мы хотим показывать нечто подлинное, а они - нечто, подчиненное своим задачам".

По словам Белопольской, зритель всегда чувствует, когда им пытаются манипулировать, и доверяет "Артдокфесту" именно потому, что для его организаторов важнее хорошее кино, "чем что-то гражданственное, политическое".

Уйти в секту

На самом деле, условно "оппозиционные" картины - далеко не главная часть фестиваля. "Фильмы о протестах 2011-2012 годов, о Немцове, о группе Pussy Riot сегодня уже смотрятся как история, ничего похожего в современной России больше уже не осталось, - поделилась с DW одна из зрительниц. - Когда я смотрела эти ленты, я окончательно поняла, что то время ушло и наступила другая эпоха".

На корреспондента DW, пожалуй, самое сильное впечатление произвела лента эстонских документалистов Яака Кильми и Арбо Таммиксаара "Христос живет в Сибири" об общине виссарионовцев, где режиссер прожил год. Жизнь в тоталитарной секте показана авторами как что-то абсолютно светлое и позитивное, без кавычек - дети жизнерадостно плещутся в лужах и ловят бабочек, взрослые очень красиво поют и занимаются натуральным хозяйством. А где-то далеко - страшный городской мир, где строят из железобетона, пишут письма в прокуратуру и кричат что-то страшное по телевизору. Становится понятно, зачем люди уходят в секту, а документалисты, по выражению Виталия Манского, - в параллельные миры.

"Почему эстонский фильмофонд решил выделить деньги на картину о секте в Сибири?" - спросил Манский у режиссера во время обсуждения фильма после показа. "Может быть, потому что, их интересует гражданское общество в России?" - пожал плечами Таммиксаар. Зал рассмеялся.