В беседе с корреспонденткой DW литературовед, преподаватель Рейнско-Вестфальского технического университета в Ахене (RWTH Aachen) Маттиас Бернинг (Matthias Berning) объяснил, почему представители неонацистского движения Neue Rechte ("Новые правые") проявляют серьезный интерес к литературе, причем не только немецкой, но и русской.

DW: Понятие "новые правые" является собирательным и включает в себя политические течения в спектре от правоконсервативных вплоть до правоэкстремистских взглядов. АдГ (партия "Альтернатива для Германии") в Германии также является частью этого спектра. Что характерно для "Новых правых"?

Маттиас Бернинг: Самое главное, пожалуй, заключается в том, что это новое начало правого радикализма (вы назвали его спектр: от правого консерватизма до правого радикализма) после окончания праворадикальных форм правления, прежде всего, конечно, в Германии, а также в Италии, Японии и в Испании, где долго существовал режим Франко. Это новое начало при иных культурных и политических обстоятельствах, чем те, которые были в период начала фашизма.

Во-вторых, если сосредоточиться на "новых правых" в Германии, то я бы выделил мнимую связь с понятием "консерватизм". "Новые правые" считают, что они являются консервативным движением. Центральное значение занимает в этой связи докторская диссертация Армина Молера (Armin Mohler, швейцарский публицист. - Ред.), которая называется "Консервативная революция" ("Die konservative Revolution in Deutschland 1918-1932" 1949 года. - Ред.). В ней он перечисляет более трехсот авторов, которые публиковались в период между Первой мировой войной и национал-социализмом. Среди них есть такие авторы, как, например, Гуго фон Гофмансталь, Эрнст Юнгер (Ernst Jünger) и ранний Томас Манн (Thomas Mann) с его "Размышлениями аполитичного" (при этом следует отметить, что политическая позиция Томаса Манна впоследствии значительно изменилась).

Отсылка к литературе очень важна, потому что, с одной стороны, с ее помощью создается представление об этом движении как о консервативном, которое притязает на то, что оно является буржуазно-консервативным (в оригинале используется понятие "bürgerlich", которое означает принадлежность к среднему классу и отграничение от левых политических сил с одной стороны и правых радикалов с другой. - Ред.). В отличие от бывших фашистских движений, "Новые правые" не делают ставку на присутствие агрессивных "скинхедов" на улицах, хотя неонацизм этого рода тоже принадлежит к очень широкому спектру этого движения. Однако тех "Новых правых", которые стараются казаться интеллектуалами и связаны с АдГ, скорее можно описать отсылкой к понятию "консервативная революция".

В-третьих, французский автор Ален де Бенуа дал относительно четкое определение "Новым правым", обратившись к итальянскому коммунисту Антонио Грамши. При этом речь не идет о филологически точной интерпретации его труда, а о его эксплуатации, при которой из него выдирают идеи и ключевые понятия и приспосабливают их в угоду своим интересам. Речь идет о понятии "метаполитика". Имеется в виду, что сначала следует стремиться не к политическим изменениям, а к достижению культурной гегемонии: верховенству в дискурсе, дебатах - преимущественно в культурной области.

Насколько это правильно передает идеи Грамши - это другой вопрос, но такова связь, которую устанавливают "Новые правые".

Это показывает также, что "Новые правые" (это своего рода парадокс) с одной стороны, естественно, являются националистическим движением, протекционистским и изоляционистским, а, с другой стороны, являются международным явлением, в котором отдельные группы связаны между собой. 

- "Новые правые" стремятся привлечь на свою сторону интеллигенцию и поэтому обращение к литературе столь важно. Объясните, пожалуйста, какая здесь взаимосвязь?

- Стратегия заключается в том, чтобы выглядеть не слишком радикальными, а буржуазно-консервативными, принадлежащими к интеллигенции. При этом они весьма неглупо определили повод для критики. Дело в том, что мы (в Германии. - Ред.) ведем дискуссию о том, что у нас существует кризис чтения, что в странах Центральной Европы в школах читают все меньше литературных текстов. По-прежнему читают много, но, например, таких текстов, как "Страдания молодого Вертера" Гёте (Johann Wolfgang von Goethe) читают меньше. Фактически в старших классах и на выпускных экзаменах в гимназиях такого рода романы присутствуют, но в целом их действительно читают меньше. Такие исследования, как PISA также показали, что навыки чтения частично ухудшились. Эти данные надо рассматривать дифференцированно, но речь идет о самом ощущении, что у нас возник кризис чтения, в том числе и чтения классиков литературы.

Такой кризис означает и кризис среднего класса, в частности, интеллигенции. И именно от этого отталкиваются "Новые правые", которые концентрируются на литературе, в первую очередь, на классической литературе, и утверждают: "Мы являемся консервативными хранителями, которые очень серьезно относятся к литературе, а также создают программы для обучения, чтобы вновь научить детей чтению, что, в свою очередь, является бюргерской и консервативной добродетелью".

Так что "Новые правые" в Германии, в том числе и правоэкстремистские течения этого движения, в том числе и Гётц Кубичек (Götz Kubitschek, публицист, владелец издательства Antaios. - Ред.), дипломированный германист, относятся к литературе очень серьезно. Возможно, даже более серьезно, чем некоторые другие актеры в сфере культурной политики. Можно сказать, что в этой области им удалось несколько продвинуться вперед. 

- Можно ли сказать, что "Новые правые" инструментализируют литературу?

- Да, конечно. Поскольку большинство текстов, на которые ссылаются "Новые правые" (если это классические тексты), не отличаются правым содержанием. Так что происходит инструментализация. Другое дело, когда речь идет о литературе, которая содержит идеи и концепции движения "Новые правые".

- То есть в настоящее время есть авторы, которых можно причислить к беллетристике "Новых правых"?

- Недавно в издательстве Antaios вышел под псевдонимом роман, который привлек к себе определенное внимание литературоведов.

Есть и авторы, которые находятся в некоторой близости к "Новым правым". Как, например, Моника Марон (Monika Maron). Она начала писать в ГДР и считалась представительницей феминистской литературы и лишь сейчас, в преклонном возрасте высказывает эти взгляды. Она всегда протестовала против того, чтобы ее место определяли в правом спектре, но ее высказывания создают совсем другое впечатление.

Следует назвать в первую очередь и Уве Телькампа (Uwe Tellkamp), который является лауреатом премии имени Ингеборг Бахман и роман которого "Башня" ("Der Turm") был экранизирован. Он все больше и больше сближается с дискурсом "новых правых". В том числе и в его последнем романе можно найти такие идеи.

Но тут надо делать различие. Конечно, речь не идет о праворадикальной программе. Нельзя сказать, что он является праворадикальным автором, но его тексты абсолютно точно подходят для того, чтобы "Новые правые" могли к ним примкнуть. И он вращается в соответствующих кругах, то есть демонстрирует свою открытость (этим идеям. - Ред.). Но и он, естественно, сам бы себя так не определил, а сразу бы назвал это "охотой на ведьм".

- Интересно и то, что для "Новых правых" в Германии важны не только немецкоязычные авторы, но и русские писатели. Можно назвать как минимум двоих: Толстого и Достоевского. "Библиотека консерватизма" в Берлине посвятила им по подкасту. Что можно сказать об аргументации "новых правых" в отношении этих писателей?

- Во-первых, оба эти автора - классики литературы. Это является решающим фактором. В подкасте о Толстом бросается в глаза, что в нем сначала излагается, как Толстой воспринял консервативный исторически-философский труд (Жозефа де Местра. - Ред.) и перенес его идеи в свой роман "Война и мир" и в каких именно разговорах героев романа они прослеживаются. А к концу подкаста собеседники делают вывод, что роман представляет собой нечто гораздо большее, чем эта исторически-философская концепция. То есть для значения романа она не важна. А важно то, что этот роман - классическое произведение.

Идея заключается в том, что литературные произведения являются культурными продуктами, которые - это имеет решающее значение - имеют вневременной, неисторический характер. Их значение не завязано на том, что модно в тот или ной момент в философии, каких-либо течениях, эпохах, а является вневременным.

Идея вневременного является в то же время секулярной. Речь идет о вневременных ценностях. Их может создать литература в классических произведениях, и именно они нужны "Новым правым", потому что идея нации тоже, по их мнению, является вневременной. То есть "нация" как нечто, что не является продуктом исторической случайности, а несет в себе нечто основополагающее. Даже если она когда-то была создана, то есть ей было положено начало в определенный момент, она тем не менее может приобрести вневременной характер. Ее эквивалентом является искусство, которое столь же вневременно.

"Новым правым" нужны эти неисторические вневременные вещи, в этом случае - литература. Тогда они могут снисходительно сказать: "Консервативное здесь не столь важно, потому что это произведение имеет вневременной характер благодаря своему художественному величию".

- А что можно сказать о Достоевском?

- Что касается Достоевского, то, с одной стороны, его романы являются классикой литературы, то есть в его отношении действительно то, что я сказал о Толстом. Но тут еще следует отметить и то, что Достоевский, с одной стороны, создал много романов, а, с другой стороны, был культурно-политическим эссеистом и в этом качестве аргументировал вполне националистически, что не отражается в романах. Когда герои его романов стоят на таких позициях, они представляют собой лишь единичных героев. Они подминаются событиями произведения, которые всегда мощнее, чем отдельные люди, так что романы Достоевского никогда не являются романами-тезисами.

То есть, в случае с Достоевским можно говорить и о вневременном, и о его эссе и показывать на их примере: "Вот великий писатель, и великий писатель может быть националистом, который определенные этносы предпочитает другим" и тому подобное и делать привязку к своим позициям.

Другие русскоязычные авторы так же интересны в этом смысле. Этого, однако, нельзя сказать об авторах, которые в классическом смысле этого слова следовали коммунистической идее.

Интерес состоит в том, чтобы культурные феномены, которые применяются к немецкой литературе, использовать и применительно и к другим культурным пространствам. За этим стоят две стратегии: с одной стороны, создание международной сети, а с другой стороны, стремление показать, что вневременное существует и в других странах.

- Хотят ли "Новые правые" иметь свой собственный литературный канон?

- Да. Чем дальше мы отходим в прошлое, тем более он соответствует канонизации, принятой в литературоведении.

Противоречия начинаются, когда мы достигаем XX века. В нем были такие авторы, как, например, Ханс Каросса (Hans Carossa) или Ина Зайдель (Ina Seidel), зачисленные нацистами в список "талантливых от бога" (в отношении писателей это был очень короткий список). В свое время они были авторами бестселлеров, а сегодня, даже в среде литературоведов, их практически не читают.

Кроме того, есть авторы, такие как Эрнст Заломон (Ernst von Salomon), которые после Второй мировой войны не получили приглашения в "Группу 47". О них практически не говорили, за исключением случаев, когда о них плохо отзывались. Это имело успех в том смысле, что этих авторов вне литературоведческой среды не читают, за исключением "Новых правых", которые порой заботятся о том, чтобы этих авторов вновь печатали.

Речь идет также и об авторах "внутренней эмиграции", которые остались в Германии во время нацизма и были, возможно, скорее его пассивными участниками. Потом они набросились на Томаса Манна - он был, по их мнению, в эмиграции в безопасности, а они остались в Германии, что они называют "внутренней эмиграцией". И из этих авторов большинство забыты в том смысле, что их не публикуют заново и не читают активно за пределами литературоведческой среды, которая занимается этими конкретными авторами.

"Новые правые" пытаются вновь познакомить со многими из этих авторов публику, поскольку идеологически они им ближе, чем, те, которых сегодня по-прежнему читают, как, например, Гюнтер Грасс (Günter Grass) или Генрих Бёлль (Heinrich Böll), Ингеборг Бахман и так далее.

- То есть такие авторы, Бёлль и Грасс должны быть по желанию "Новых правых" изгнаны из литературного канона?

- Они очень хотели бы этого. Они порой говорят, что хотели бы, чтобы того или иного автора читали больше, а Бёлля и Грасса - меньше, потому что они идеологически окрашены. Но они мало могут повлиять на это, потому что читателей убеждают эстетические качества текстов. Тексты зачастую забываются, потому что они сегодняшним читателям ничего не говорят с эстетической точки зрения, просто утомляют. А в случае с "Жестяным барабаном" (Гюнтера Грасса. - Ред.) это не так. Он и сегодня говорит нечто читателям. И в этом разница. Этому роману уже несколько десятилетий, и его по-прежнему с удовольствием читают.

Каноны возникают в большинстве случаев именно так: если старые тексты современному читателю еще что-то говорят - читатель получает удовольствие от чтения, а если нет - тексты исчезают из канона. Это не определяется властным решением, а каждое поколение вновь задается вопросом, что стоит того, чтобы читать, а что нет.

Создание канона - договорной процесс. Это нечто, что является живым, в потоке, никогда не остается одинаковым, акценты смещаются, люди что-то открывают для себя вновь. Канон - нечто динамичное, а не неподвижное сооружение. "Новые правые" пытаются вмешаться в этот процесс и осуществить реканонизацию.