Новая реальность для белорусских НПЗ в Мозыре и Новополоцке - балансирование на грани выживания, считает экономист Дмитрий Крук. Что происходит с белорусской нефтянкой, как эксперты оценивают ее работу, когда официальная статистика засекречена, и что известно о том, кто покупает продукты белорусской переработки сегодня. Об этом DW поговорила с экономистом, старшим научным сотрудником BEROC Дмитрием Круком.

DW: Что происходит с белорусской нефтепереработкой после начала полномасштабной войны?

Дмитрий Крук: Очень важный фактор, который в 2022-2023 годах играл в плюс, - это большой спред (разница в цене разных сортов нефти. - Ред.) между ценами на нефть Urals и Brent . Почему это важно? Потому что белорусская цена импорта привязана к котировкам Urals. И соответственно, если спред увеличивается, по факту это означает доступ к более дешевой российской нефти. Продавать нефтепродукты, особенно в 2023 году, получалось с достаточно высокой рентабельностью. Но все стало меняться в 2024 году. Внешние условия для белорусских нефтеперерабатывающих заводов ухудшаются. Спред стал сужаться.

Еще один момент - величина компенсации за налоговый маневр (обратный акциз, бюджетный трансфер из России для компенсации потерь белорусских НПЗ от налогового маневра. - Ред.). В отчете о бюджете по итогам 2024 года эта величина составила около 1 миллиарда долларов. Нельзя сказать, что подпитка через обратный акциз иссякает. Но в 2024 году это было не настолько значимо, как в 2023-м. Про 2025-й у нас, к сожалению, достоверной информации нет. Но с большой вероятностью, тренд, скорее всего, нисходящий.

Еще одна проблема (тоже можно констатировать на базе допущений), что экспорт белорусских нефтепродуктов, который идет сейчас через российские порты, а туда они завозятся преимущественно железной дорогой, - это дорогая логистика. Возникают барьеры на пути экспорта нефтепродуктов.

"Объемы нефтепереработки, вероятно, снизись на 5-10%"

- К чему это привело?

- Вся прямая статистика относительно того, что происходит с белорусской нефтянкой непубличная. Если опираться на данные по областям, по Гомельской, Витебской (в этих областях находятся НПЗ. - Ред.), мы можем видеть достаточно серьезное снижение промышленного производства. Нефтянка там занимает значимую долю, она создает отраслевые эффекты. Скорее всего, эта статистика отражает негативную динамику, которая есть в нефтепереработке. На это также указывает спад в экспорте в этих областях. И если в целом по стране смотреть, достаточно очевиден спад в экспорте промежуточных товаров. Нельзя сделать однозначный вывод, но все эти косвенные факты в сумме указывают на то, что объемы нефтепереработки, вероятно, снизились. И похоже, они снизились, я бы оценил, на 5-10% по сравнению с предыдущим годом.

В 2024-м можно было достаточно с большой степенью надежности говорить об устойчивой убыточности "Нафтана", потому что была отрицательная рентабельность всего района, а она в значительной степени завязана на "Нафтан". За первое полугодие этого года там как раз-таки рентабельность всего района вышла в плюс. То есть на "Нафтане" с точки зрения рентабельности, вероятно, есть какие-то позитивные сдвиги.

В Мозыре обратная картина. Там рентабельность из очень маленького минуса ушла в более существенный минус. За полугодие минус 3,9% по рентабельности продаж.

- Сколько нефти сейчас перерабатывает Беларусь?

- Можно сказать, что в 2023-24 годах около 15 миллионов тонн в год. Около шести миллионов тонн - потребление внутреннего рынка, экспорт - 9-10 миллионов. 

- Почему могут снижаться объемы переработки? 

- Я вижу здесь две потенциальные причины. Первое, что в существующей ценовой среде рентабельность недостаточная для того, чтобы наращивать объемы переработки. Вероятно, что дорогая логистика, возросшая входная цена вынуждает фокусироваться на каких-то узких группах нефтепродуктов, где рентабельность положительная, и, соответственно, это сказывается на объемах.

Второе допущение - возможно, есть логистические перебои. То есть Беларуси хотелось бы перерабатывать и поставлять больше, но нет такой логистической возможности, В экспорте нефтепродуктов появилась зависимость от российской железной дороги. А она в значительной мере занята военными перевозками, и белорусские проблемы там на 125-м месте, если они кого-то они вообще волнуют. Это, вероятно, влияет на негативное состояние и слабое финансовое здоровье обоих нефтеперерабатывающих заводов.

- Как положение НПЗ влияет на бюджет страны?

- Сама нефтепереработка - сейчас не столько донор напрямую средств для бюджета, ее роль в другом: она один из важнейших источников валютных поступлений. Кроме того, она играет роль в создании межотраслевых эффектов. Если экспортируются нефтепродукты, значит, они двигаются по железной дороге, задействована оптовая торговля, задействована какая-то розница. Все это создает вот такой драйв. Вот это две самые главные функции отрасли нефтепереработки, а не прямой вклад в бюджет.

"Сверхблагоприятная атмосфера вновь для Беларуси вряд ли возникнет"

- Раньше основными покупателями белорусских нефтепродуктов были Украина и ЕС. Кто их сейчас покупает?

- Это главная государственная тайна в течение уже как минимум трех лет. Где-то года полтора назад на сайте Витебского райисполкома мелькало, что были какие-то контракты с юрлицами из ОАЭ, но кто является конечным покупателем и как осуществляется механика этих поставок - очень непрозрачно. Из статистики, которая периодически появляется на сообществе железнодорожников, мы знаем, что нефтепродукты уходят из российских портов, но уходят ли они самостоятельно как белорусские или они как-то смешиваются с российскими, и куда они уходят - вот этого достоверного знания, по крайней мере, в паблике нет. Я уже упомянул арабские компании, но у арабов своей нефти достаточно. То есть это просто какая-то финансовая схема.

- Сейчас, когда в России НПЗ выходят из строя из-за ударов украинских дронов, Беларусь могла бы, наверное, продавать продукты нефтепереработки и в РФ?

 - В довоенные времена это были мизерные объемы, поскольку рентабельность поставок в Россию раньше была несопоставима с поставками в ЕС, в Украину, сейчас - с поставками по загадочным схемам в какие-то дальние страны. Но сейчас, когда идет очередной пик с дефицитом нефтепродуктов на внутреннем российском рынке, потому что украинские беспилотники выносят многие мощности российских НПЗ, допускаю, что это может быть каким-то дополнительным каналом для Беларуси по наращиванию поставок. С позиции России это, конечно, не решит проблему, объемы несопоставимы. Но с точки зрения Беларуси, если проблема именно в том, что недогружены мощности, и логистика не дает продавливать экспорт, даже поставки с очень низкой и где-то с отрицательной рентабельностью могут быть меньшим злом, чем недозагрузка, с точки зрения всей экономики. 

- Какой ваш прогноз по этому году?

- Делать прогнозы на допущениях без оперирования цифрами и фактами очень сложно. Только очень общими красками, учитывая главные вводные. С входной ценой через призму спреда между Urals и Brent существенных изменений не происходит. То есть эта сверхблагоприятная атмосфера вновь, как было в 2022-23 годах, для Беларуси вряд ли возникнет. То, что Россия расщедрится и увеличит вливание через механику компенсации за налоговый маневр, тоже маловероятно. Нет никаких оснований, что логистика станет проще без снятия санкций, если эта логистика будет идти через Россию. Поэтому такая устойчиво напряженная ситуация для нефтеперерабатывающих заводов, я думаю, - их новая реальность, их нормальное состояние - это скорее балансирование на грани выживания, нулевой рентабельности и поиск возможностей обеспечить свое выживание.