В числе многих судебных процессов, имеющих политическую подоплеку и состоявшихся в России за двенадцать лет правления Путина, особняком стоят два: по делу предпринимателя Михаила Ходорковского и трех участниц панк-группы Pussy Riot. Для части россиян и, прежде всего, в восприятии международной общественности, оба этих судебных процесса являются символами политически мотивированной юстиции в России. Ее наглядным воплощением стали фотографии обвиняемых участниц Pussy Riot, вынужденных наблюдать за происходящим в зале суда, находясь на скамье подсудимых в клетках под усиленной охраной.

На первый взгляд, между процессами по делу Ходорковского и девушек из Pussy Riot мало общего. Олигарх незадолго до своего ареста осенью 2003 года уже более десяти лет считался одним из самых богатых и влиятельных людей России. Он пал жертвой борьбы за власть в руководстве страны, а приговор, в соответствии с которым Ходорковский был осужден в общей сложности на четырнадцать лет, обосновали совершенными им экономическими преступлениями. Представителем политической оппозиции он стал уже в тюрьме.

Три осужденные участницы группы Pussy Riot относятся к более юному поколению, они причисляют себя к искусству андеграунда и принадлежат к наиболее радикальной части российской оппозиции, в среде которой они, впрочем, являются только маргинальным явлением. Их осудили по обвинению в "хулиганстве, совершенном по мотивам религиозной ненависти и вражды".

Однако между двумя случаями существует целый ряд параллелей. Первая - это выдвинутые против Ходорковского и Pussy Riot обвинения. Дескать, такие же обвинения выдвинули бы против них и в западноевропейских правовых государствах, и, возможно, они стали бы с высокой вероятностью поводом для обвинительного приговора. Ни в случае с Ходорковским, ни в случае с Pussy Riot российское правосудие нельзя упрекнуть в преследовании абсолютно невиновных - это стандартный аргумент, с помощью которого российский МИД в обоих случаях отвергает критику, звучащую из-за рубежа.

На процессе по делу Pussy Riot постоянно цитировался немецкий закон, в соответствии с которым акции, подобные "панк-молебну" на алтаре самого главного православного храма страны, могут караться лишением свободы до трех лет. То, что на практике подобной угрозы не существует, никакой роли не играло: два года колонии для трех девушек вполне соответствуют международным нормам - таков был косвенный посыл.

В действительности же реакция российских властей на акцию, в ходе которой не было нанесено материального ущерба, и никто пострадал, была несоразмерно жесткой. А то, что активистки Pussy Riot увидели в ней проявление страха режима, конечно же, свидетельство того, что девушки себя переоценивают.

Мобилизация средств с тем, чтобы достичь одобрения приговора населением, - еще одна параллель между процессами по делу Pussy Riot и Ходорковского. Арест олигарха осенью 2003 года был частью кампании по выборам в Думу, и тогда же Путину впервые было необходимо получить большинство голосов в парламенте. Тогда на олигархов большая часть населения возложила вину за все, что пошло не так в период первого хаотичного десятилетия после краха Советского Союза. И даже если причиной начатой против Ходорковского кампании, по всей вероятности, была борьба за власть - за ее инсценировкой в виде показательного процесса стоял чистый расчет.

При этом процессы по делу Pussy Riot и Ходорковского объединяет еще и то, они демонстрируют характер России как государства, в котором царит произвол. За совершенное правонарушение преследуют в зависимости не от содеянного, а от того, является ли с точки зрения власть имущих процесс по данному делу политически своевременным или даже полезным. И поскольку это так, в стране не действуют основные принципы правового государства: например, что у обвиняемых - вне зависимости от того, виновны они или нет - есть права, и наказание должно быть соразмерно тяжести совершенного преступления.