В комментарии "Миф олимпийских колец", опубликованном 10 февраля в газете Frankfurter Rundschau, обозреватель Том Шиммек (Tom Schimmeck), в частности, пишет:

"Несколько лет назад я приехал в Сочи на "Икарусе", автобусе венгерского производства. С отвратительным, как будто предсмертным металлическим скрежетом машина мучительно двигалась по холмистой местности - жалким остаткам советского побережья Черного моря. Теперь это всего 400 километров от Анапы до Адлера.

Раньше здесь часто останавливалась паромы (служившие общественным транспортом - Ред.), рассказал мне в порту пожилой рыбак по имени Борис: "А теперь только яхты. Обычные люди ездят на автобусе".

<...>Тогда Олимпиада только планировалась. Но публичные пространства - парки, общественные пляжи - уже исчезли. На их месте появилась элитная недвижимость для богатых. "Бум (строительный. - Ред.) пожирает природу," - сказал Борис.

Должно ли всегда быть так, что проигрывает множество, а выигрывает только небольшая кучка избранных? Высшие олимпийские чины любят цитировать барона Пьера де Кубертена, который в 1896 году возродил Олимпийские игры и со всем своим аристократизмом разглагольствовал о справедливости, мире и "воспитательной ценности благого примера".

Функционеры от спорта до сих пор воспроизводят этот стиль речи. Спорт вне политики, хором подчеркивают они. Кстати, обедневший барон впоследствии оказался вовлечен в окружение Гитлера и получил от него "почетную награду".

Да здравствует спорт? Никто не против того, чтобы при случае тренировать ленивую человеческую плоть. Но большие спортивные события по крайней мере со времен императора Траяна служили проверенным средством успокаивать массы. Спортивные шоу превращаются в декорации, на фоне которых выступают сильные мира сего вместе со своими спонсорами и партнерами по бизнесу. Не везде и не всегда в принудительном порядке, тем не менее это происходит до сих пор. И абсурд растет по экспоненте. После путинской вечеринки стоимостью в 51 миллиард долларов в 2022 году будет проводиться чемпионат мира (по футболу - Ред.) в катарской пустыне - новые берега большого безумия. И множество погибших рабочих.

<...>Можем ли мы свободно говорить об этом безумии? Не везде. Когда я спросил Бориса, какие новые короли теперь придут управлять городом, он только ухмыльнулся: "Я знаю, но не скажу. Я хочу жить. У меня есть дети".