Вокалист группы "Бумбокс" Андрей Хлывнюк вступил в ряды территориальной обороны Киева в самом начале полномасштабной российской агрессии против Украины. Через месяц музыкант попал под минометный обстрел и получил ранение в лицо. Видео с песней "Ой у лузі червона калина", которую он исполнил на Софийской площади в Киеве, облетело весь мир. Британская группа  Pink Floyd добавила вокал Хлывнюка из видео к песне "Hey Hey Rise Up", созданной в поддержку Украины.

Как Андрей Хлывнюк относится к усилению мобилизации в Украине, почему продолжает ездить за границу, что думает о поклонниках в России и поддерживает ли отмену русской культуры в мире, - он рассказал в интервью DW.

DW: Андрей, вы сейчас ездите с туром по Германии. Выезды за границу вас мотивируют или, скорее, демотивируют?

Андрей Хлывнюк: Это источник донатов, за которые я благодарен каждому, кто приходит на мои концерты. Кроме этого, это еще и источник вдохновения, источник перезагрузки. Мне тяжело быть постоянно на второй, третьей линии, даже с выездами на "ноль", пусть и не ежедневными. Мне хочется писать и хочется играть.

Я очень рад, что у моей довоенной деятельности есть профит и она приносит, возможно, больше пользы, чем моя деятельность как командира экипажа. Хотя и то, и другое надо делать обязательно. Нет, я не устал ездить за границу. Министерство культуры или командование разрешает выезды, но раз в год. Я выезжаю чаще, прошу разрешения на выезд за границу за свой счет, зная, что я привезу деньги, поставлю их на баланс. Я известный человек, все знают, зачем я сюда езжу, это не самовольное оставление части.

- Сейчас в европейских странах можно увидеть много украинских мужчин. Как вы к этому относитесь?

- Я не занимаюсь социальной политикой - и любой другой политикой тоже. Мое личное мнение может не соответствовать мнению всех участников команды. Я скажу сейчас сгоряча, а потом это за мной будет волочиться очень долго. Мне не хотелось бы никого унижать, оскорблять или что-то вроде такого. Мне это было бы неприятно.

"Это экзистенциальная война за существование украинской нации"

- В Украине уже не первый месяц длится дискуссия об усилении мобилизации. Поддерживаете ли вы такой шаг?

- Я не вижу необходимости в этом. Я думаю, что на фронт надо идти добровольцами. Не ждите повесток. Выбирайте себе подразделения, которые вам нравятся, идите и работайте. Если вы военнообязанные определенного возраста и вам позволяет здоровье, идите и защищайте своих дочерей, сестер от изнасилований, своих мам от убийств, свои дома от разграблений, от бомбардировок.

- Как вы относитесь к тому, что военные служат без ротации? Если не хватает добровольцев, то кем их заменять?

- Я не работаю в министерстве, я не политик и не вхожу в состав правительства. Те, кто туда шел, столкнулись с этой тяжелой работой и теперь должны искать выход. Вы говорите, что люди устали. Люди очень устали, но те, с кем я общаюсь, будут стоять до смерти.

Я имею огромную честь общаться с такими людьми. Многие из них не были военными до полномасштабного вторжения. А некоторые воюют уже и по десять лет. И воюют очень хорошо. Никто не бросит оружие и не уйдет. Все будут защищать страну. Просто потому, что они мужчины. Речь уже не о том, чтобы быть в армии или не быть, служить или не служить. Это экзистенциальная война за само существование украинской нации. Не просто как этноса - нас хотят уничтожить физически, как людей. Мы должны отбиться, должны победить - или погибнуть.

- Вы много лет сотрудничали с российскими артистами, общались с ними. Есть ли среди них те, чья реакция на войну вас удовлетворила, и те, кто вас очень разочаровал?

- Безусловно, есть и те, и другие. И много.

- Вы продолжаете общаться с кем-то из них?

- Нет, я почти не общаюсь с российскими артистами. Так случилось, что последние два года я в большей степени - часть подразделения. А в меньшей степени - вокалист популярной украинской группы. И на общение с бывшими коллегами времени нет. И, потом, я не понимаю, о чем говорить. Все настолько очевидно. Что обсуждать?

Я делаю боевые вылеты. Моя работа - разведка и поражение вражеских целей. Это и есть мое обращение (к российским артистам. - Ред.)

"Мне не хочется, чтобы гибли люди"

- У вас было много поклонников в России. Как изменилось ваше отношение к ним сейчас?

- Никак. Дай им Бог счастья и здоровья. Как я могу изменить отношение к людям? Я не хочу превратиться в маньяка, убийцу. Я не такой человек. Я не желаю зла этническим русским. Я не хочу вести боевые действия против них. Мне это неприятно. Мне не в радость воевать. Мне не хочется, чтобы гибли люди.

Они сами побуждают нас к этому. Меня часто спрашивают в интервью: "Если бы вы обратились сейчас к россиянам, что бы вы им сказали? Ведь они выросли на ваших песнях, вы были популярны и объехали всю страну..." Потому что я был и на Северном полюсе с российской стороны, и на Сахалине, и где угодно.

Я бы им сказал: объединитесь в русскую освободительную армию! Освободите свою страну от тирании. Очевидно же, что ваша страна под властью зла. Тотального зла. Зла, которое пытается вас отправить на убийство тех, с кем вы еще вчера сидели за одним столом. Если вы на это согласны, тогда нас с вами ждет бой насмерть.

Если вы не можете даже Украину одолеть, а вы не можете, потому что вы получаете постоянно "люлей", то о каком НАТО, о каком Евросоюзе и Америке вы еще можете говорить? Опомнитесь, сбросьте этого старого упыря с трона и организуйте какое-то нормальное государство, где любили бы свободу и право человека, право живого существа.

"Не будем петь песни на русском языке, пока эта война не закончится"

- Как вы реагируете, если вас приглашают на фестиваль с участием россиян? Для вас принципиально поехать или не поехать?

- Сейчас очень просто проследить, кто что и когда говорил. За эти десять лет артисты разных национальностей выступили с очень разными заявлениями. Можно четко понять, хотите вы с этими людьми общаться или нет. А кто они этнически - финны, русские, французы, украинцы, - меня не волнует.

- Если бы вам пришло такое приглашение, вы бы согласились?

- Да, конечно, мы соглашались раньше. Этого не происходило по разным причинам, но у меня были один или два согласованных фестиваля за рубежом, европейских фестивалей, где я колебался, играть или не играть на одной сцене, и боролся за то, чтобы не играть на одной сцене с теми, с кем я не хочу играть.

- Это уже было после полномасштабного российского вторжения?

- Нет, безусловно, до. Но война уже шла. Мы отказались от сотрудничества с российским рынком весной 2014 года. Разорвали из-за этой войны все отношения со страной-агрессором. Конечно, мы очень осторожно относились к тому, с кем играть и будем ли мы играть. Были разговоры, чтобы сыграть на одной сцене с группой "Чайф", но я бы этого никогда не сделал.

Но были и те, кто поддерживал нас и кто донатил нам. Об этом не было широко известно только потому, что они находились в опасности, их семьи нельзя было вывезти. Граждане других стран, этнические украинцы или этнические русские, которые четко поддерживали деньгами борьбу Украины за свою независимость... Так что не надо грести всех под одну гребенку.

- Просили ли вас слушатели, украинцы, исполнять песни на русском языке во время нынешнего тура?

- Безусловно, люди приходят на концерты, чтобы услышать свои любимые песни. Многие из них вообще здесь живут уже по 20 лет и приходят послушать любимую группу. Но я предупреждал перед началом тура, что мы не будем петь песни на русском языке, пока эта война не закончится.

- При каких обстоятельствах вы могли бы снова начать их исполнять, если вас попросят?

- Восстание в России, свержение россиянами режима Путина.

"Я не воспринимаю отдельно Чайковского и Т-72"

- В Германии часто можно увидеть афиши с российскими хорами, балетом... Как вы относитесь к так называемой отмене русской культуры в европейских странах?

- Я не воспринимаю на сегодняшний день отдельно Чайковского и Т-72, к сожалению. Потому что я вижу, как это работает. Я знаю, что за их балетом всегда приходят танки. Пройдет где-то несколько десятилетий, может быть, столетие. И кто знает, может, Чайковский и останется, а танки сгниют.

Немцы или другие люди, которые живут в мире, не понимают нас. И с их точки зрения это нормально. Они не могут понять, что это такое, когда "Чайковский" прилетает тебе на позицию и убивает людей. Они думают, что это разные вещи. Но это их право.

Давайте оставим мирным людям право оставаться мирными людьми. Если они поймут - хорошо. Если нет, то будет поздно: им тоже придется стать людьми, которые снова участвуют в войне. Это очень обидно. Но спорить нет сил.

- За два года полномасштабного вторжения было ли что-то, что поразило вас эмоционально?

- Я читал книги о войне, смотрел фильмы, но никогда не думал, что буду пугаться подсознательно, когда едет трамвай или летит вертолет. Я никогда не думал, что звуки, похожие на те звуки, которые я уже слышал, станут для меня триггером. Даже здесь, в Германии, Польше, Англии или в Штатах.

Но больше всего меня поразило то, насколько война открыла людей и показала, кто есть кто. Люди светлые стали еще светлее, а люди-дерьмо - еще дерьмовее. Те, кто излучал добро и доверие, стали морским маяком - начали очень четко направлять, вести за собой людей к правильным вещам.

Смотрите также: