О том, как реагировать на выход России из "зерновой сделки", что означает принятие Берлином впервые стратегии по Китаю и каким образом можно привлекать к международной ответственности развязавшую агрессивную войну страну, входящую в Совет безопасности ООН, министр иностранных дел ФРГ Анналена Бербок (Annalena Baerbock) рассказала в интервью DW в Нью-Йорке.

DW: Госпожа Бербок, Вы призвали Владимира Путина прекратить использовать голод как оружие, после того как он объявил, что Россия выходит из Черноморской зерновой инициативы. Это необходимо быстро исправить, чтобы не голодало еще больше людей. Какой вам видится наиболее вероятный выход из сложившейся ситуации?

Анналена Бербок: Общий призыв, и мир обратился с этим призывом сегодня здесь, в Нью-Йорке, в Организации Объединенных Наций. Каждый делегат от каждой страны был совершенно потрясен тем, что Путин снова остановил эту зерновую инициативу, потому что люди во всем мире в течение последних месяцев почувствовали, как сильно нужно зерно из Украины.

32 миллиона тонн зерна было направлено (из Украины. - Ред.) примерно в 45 стран мира. И поэтому злоупотребление этим ресурсом, использование голода в качестве оружия, опять же, мы должны сказать, стало шокирующим результатом. Поэтому давление на Россию крайне необходимо. Чтобы зерно из Украины шло на мировой рынок.

- И что можно сейчас сделать?

- Я считаю, что максимальный нужный эффект даст обращение стран Африки, Латинской Америки и Азии напрямую к Путину. За последний год мы убедились, что есть разница, если и другие страны мира, не только европейские, обращаются к Путину. Поскольку он в рамках этой войны использует фактически самые уязвимые слои населения в мире, не позволяя им получать продовольствие, это также обращено и к ним. Поэтому общий международный призыв, с моей точки зрения, очень важен.

С другой стороны, мы, европейцы, с самого начала говорили, что не можем полагаться только на добрую волю Путина. Поэтому ЕС активизировал "коридоры солидарности", то есть вывоз (украинского. - Ред.) зерна в другие страны мира по железной дороге, а также грузовыми судами по Дунаю. И мы должны интенсифицировать этот экспорт, раз уже делали это в прошлом. Таким образом, мы становимся независимыми от переменчивого настроения российского президента.

- Германия только что обнародовала свою стратегию по Китаю. Достаточно ли она жесткая для Соединенных Штатов и одинаково ли обе страны, Германия и США, понимают, что такое "снижение рисков" (derisking)?

- Я полагаю, что у нас (с Вашингтоном. - Ред.) есть схожее понимание снижения рисков, но эта стратегия в отношении Китая не про США и не про КНР. Речь идет о нас, европейцах, о том, как нам стать более устойчивыми, более независимыми от Китая, чем сегодня. Нам в последний год пришлось узнать, особенно Германии, что наша зависимость от России, от автократической диктатуры также представляет опасность для нашей собственной безопасности, нашей экономической безопасности, нашей энергетической безопасности, а значит, и для нашей безопасности как таковой.

А разрыв связей (decoupling) означает прекращение глобального товарообмена. В глобализированном мире мы не можем отделиться, и это не то, чего мы хотим. Что нам нужно, так это снижение рисков. То есть минимизация собственного риска. И поскольку Китай изменился за последние годы, должна измениться и наша политика в отношении Китая. Диверсификация по всему миру - это, я думаю, то, как смотрят или видят картину другие страны, например, США.

- Вы также приехали В Нью-Йорк, чтобы отметить 25-летие Международного уголовного суда (МУС). Известно, что МУС не может преследовать Россию за преступление в виде агрессии. Вы хотите убедить (в необходимости этого. - Ред.) другие страны. В чем вы видите ответственность Германии в данном случае?

- Поскольку Германия в прошлом несла ответственность за самые тяжкие преступления в мире, мы были и остаемся ответственны за укрепление международного права, чтобы предотвратить будущие войны, предотвратить геноцид, преступления против человечности. И, как мы видим, в международном уголовном праве существует пробел в том, что касается отвественности (государств за содеянное. - Ред.). Особенно в отношении преступления преступлений - агрессивной войны. Потому что вы не можете возлагать ответственность за это на страны, если они не подписали Римский статут (договор об учреждении МУС. - Ред.).

Я считаю, что после Нюрнбергского процесса, после создания МУС мы также несем ответственность за устранение этого пробела в сфере отвественности. Но это трудно, потому что, очевидно, Совет Безопасности стоит на пути, и нам потребуется больше стран, которые ратифицировали сначала Римский статут (на данный момент это 123 государства. - Ред.), а также так называемую Кампальскую декларацию.

Таким образом, мы сможем привлечь к суду страны, не подписавшие Римский статут. Но я думаю, что сейчас наступил действительно переломный момент, когда мы увидели, что если страна, входящая в Совбез, ведет агрессивную войну, то мы должны реагировать на это по закону и объединить тех, кто верит в закон, а не в войну.

- Соединенные Штаты, близкий союзник Германии, даже не ратифицировали Римский статут (подписали в 2000 году, но уже в 2002 году отозвали свою подпись. - Ред.). Что можно сделать, чтобы привлечь их к работе?

- Я думаю, очень важно, чтобы мы не останавливались только потому, что в прошлом у нас ничего не получилось. Это важно для мира, жизни, политики, что всегда есть еще один шанс. И сейчас, в результате жестокой агрессивной войны со стороны России, которую, очевидно, никто не желал, я думаю, наступил момент, когда мы должны спросить себя, берем ли мы на себя ответственность нашего поколения сделать новый шаг в области укрепления международного уголовного права.

И, как мы видели в течение последнего года, значение МУС стало, я полагаю, более заметным и для тех стран, которые в прошлом не принимали участия в работе МУС и не подписали Римский статут. Например, впервые заявления "большой семерки" имеют прямое отношение к МУС. Так что для меня это шаг вперед. И да, я призываю все страны мира, наших близких партнеров, страны, которые находятся чуть дальше от нас, представить себе, чего бы они желали, если бы агрессивная война началась непосредственно рядом с ними. И, может быть, это изменит и их мышление.

Смотрите также: