Американская писательница и журналистка Зарина Забриски впервые приехала в Херсон, когда город был освобожден от российской оккупации три года назад. С тех пор Забриски не раз возвращалась в город, снимая жителей, живущих в условиях постоянных атак и опасности. Ее документальный фильм "Херсон: сафари на людей" построен на основе этих репортажей.

Работать над лентой режиссеру помогала ее украинская команда. В картине также использованы верифицированные видеоматериалы, снятые местными жителями. Фильм прослеживает этапы войны России против Украины в городе: захват Херсона российской армией, месяцы оккупации и подпольного сопротивления до освобождения, затопление после подрыва Каховской ГЭС и прицельные атаки беспилотных летательных аппаратов на мирных жителей. На днях киноленту "Херсон: сафари на людей" показали в Берлине. DW пообщалась с режиссером фильма.

DW: Зарина, ваш фильм "Херсон: сафари на людей" начинается кадрами с женщиной, которая стоит в просторном танцевальном зале с зеркалами. Затем мы видим деревья, кадры города, раздается воздушная тревога. Впоследствии мы видим эту же женщину, которая танцует на улицах Херсона. Что вы хотели сказать зрителю такими первыми минутами фильма?

Зарина Забриски: Начало фильма очень художественное, и на то есть причина. Оно сосредоточено на хореографии, но его значение выходит далеко за пределы танца. В нем прослеживается символизм, который раскрывается по мере развития сюжета. Женщина, которую вы видите в начале, пережила трагические события, как и многие в Херсоне, и продолжает свою жизнь даже сейчас. Показать реальную историю через красоту, которая все еще существует в Херсоне, даже среди ужасов войны - это мой способ рассказать правду.

- В названии фильма использовано выражение "сафари на людей", описывающее умышленную охоту российских военных на гражданских лиц с помощью дронов - это была ваша идея? Или вы услышали это выражение от жителей Херсона?

- Впервые я услышала это от женщины, у которой я брала интервью в Херсоне. Она показывала мне город и постоянно повторяла, очень взволнованная: "Сафари на людей, это сафари на людей". После этого я написала первую статью о "сафари на людей", об атаках FPV-дронов на гражданских лиц. Я должна была убедиться, что это название не звучит сенсационно, потому что тогда его легко было бы отвергнуть. Мне понадобилось три месяца, чтобы опубликовать эту статью, потому что никто не хотел в нее верить.

Позже, после разговора с психологами, стало понятно, почему: признание того, что человек может охотиться на другого человека, как на дикое животное, наносит моральную травму. Здоровая психика реагирует на это отрицанием. Поэтому люди могут говорить: "Эта сумасшедшая журналистка все выдумала". К сожалению, это не выдумка. Российские операторы дронов на другом берегу Днепра действительно охотятся на людей. Они смотрят в специальные очки, видят, кто там - бабушка, ребенок - и охотятся на них. Я знаю это, потому что на меня много раз охотились. Когда ты живешь в Херсоне, это становится твоей ежедневной реальностью.

Однажды вечером, за день до того, как я покинула город, я пошла в аптеку, чтобы купить обезболивающее. На обратном пути мне пришлось прятаться под деревом, потому что над моей головой кружил дрон, пытаясь меня найти. И такое происходит каждый день.

Я хотела назвать фильм просто "Херсон". Но мой редактор Артем Цынский убедил меня добавить "сафари на людей", и я рада, что прислушалась к нему.

- Вы уже некоторое время живете в Херсоне. Можете ли вы описать людям, которые живут в более спокойных регионах Украины или за рубежом, как выглядит сегодня повседневная жизнь в городе? Как часто происходят атаки и что означает "нормальная" жизнь в таких условиях?

- Жизнь в Херсоне сейчас похожа на то, что было раньше, только гораздо интенсивнее. Атаки резко усилились. Каждый день их становится все больше, а россияне становятся все более изобретательными в том, как их осуществлять. Их арсенал постоянно расширяется, технологии постоянно меняются.

Хочу отметить кое-что важное: недавно Комиссия ООН по расследованию посетила Киев после публикации своего отчета о российских атаках дронов. Они пришли к выводу, что эти атаки являются частью более широкой схемы, которая представляет собой преступление против человечности в виде принудительного переселения населения на юге Украины. Атаки дронов - только одно из средств, другим является артиллерия. Что касается частоты атак, то они происходят как минимум раз в час, иногда каждые пять минут. Если в Херсоне час проходит без взрывов, люди начинают нервничать, потому что это означает, что что-то происходит. Приведу пример: когда около недели назад город посетила Анджелина Джоли, несколько часов не было ни дронов, ни взрывов. Создавалось впечатление, что война закончилась... Мы не могли в это поверить. Позже мы узнали, что голливудская актриса приехала в город. Но таких перерывов в обстрелах раньше никогда не было. Даже когда город посещал президент (Украины Владимир. - Ред.) Зеленский, обстрелы не прекращались.

Россияне используют все, что имеют в своем арсенале. Иногда это управляемые авиационные бомбы, которые могут уничтожить целые кварталы. Одновременно может быть повреждено семьдесят домов, а несколько - и полностью разрушены. Также есть небольшие дроны, которые сбрасывают противопехотные мины, "Лепестки", крошечные устройства, предназначенные для наступания на них. Часто их маскируют. Сейчас, когда тротуар покрыт опавшими красными листьями, мины сливаются с ними, и многие люди получают травмы. Они (российские военные. - Ред.) также используют группы дронов, чтобы поджигать дома. Один дрон сбрасывает что-то тяжелое, чтобы пробить дыру в крыше частного дома, а другой следует за ним с чем-то вроде "коктейля Молотова", чтобы поджечь его.

Все это делается намеренно, скоординировано и имеет цель сделать жизнь невозможной. Несмотря на это, жизнь в Херсоне продолжается, но теперь многое происходит "под землей". Люди разработали своеобразную партизанскую систему обмена информацией. Все еще проходят театральные представления, музыкальные концерты, культурные мероприятия, работают библиотеки, даже спорт - Херсон является очень спортивным городом. Но все организуется под землей, передается из уст в уста, потому что если россияне узнают, где собираются люди, они будут целиться в это место.

- Когда Анджелина Джоли посетила Херсон, вы тоже были там. Вы знали, что она приедет?

- Нет, никто не знал. Даже городские власти. Она просто появилась, совершенно неожиданно. Честно говоря, я даже не знаю, знал ли об этом президент Зеленский. Странно, что россияне, очевидно, знали, потому что обстрел прекратился, пока она была там. Если бы они убили Анджелину Джоли, это бы не добавило им популярности. Думаю, они хотели создать впечатление, что ничего не происходит, "никаких атак, никакой опасности". Она пробыла в городе несколько часов. Я расспрашивала о пресс-конференции, я знаю большинство журналистов, которые там были, и мне сказали, что я - в списке. Но она отказалась говорить с любыми СМИ. Она не хотела пиара, и я это уважаю.

После работы в этот день я пошла покупать свеклу для борща, потому что когда дроны не летают, нужно пользоваться случаем. Мой друг увидел меня и сказал: "Зарина, что ты здесь делаешь? Почему ты не с Анджелиной?" Я ответила: "Потому что она не хочет". А он ответил: "Она не может пройти через контрольно-пропускной пункт. Она стоит в антидроновом туннеле. У меня есть фото". Он прислал мне фото: голливудская звезда Анджелина Джоли в шлеме и бронежилете стоит в антидроновом туннеле. Меня попросили не публиковать его сразу. Поэтому я подождала три дня, а потом поделилась им в соцсетях, и оно стало вирусным.

- Во время съемок в Херсоне вы постоянно находитесь в условиях угрозы жизни. Каким был ваш личный порог риска, в какой момент вы решили, что "вот это уже слишком опасно, это моя красная линия", и как вы договорились об этом с собой и своей командой?

- У меня нет красных линий. Если я чувствую, что что-то важно снять, я иду до конца, это правда. У меня есть замечательный оператор Александр Андрущенко, известный фотограф и видеограф. Впрочем, если ситуация кажется мне слишком экстремальной, я иду туда сама, только с телефоном. Это моя красная линия - я не буду рисковать его жизнью или жизнью кого-то из команды. Но, конечно, бывают ситуации, когда ты прекрасно понимаешь, что риск очень высок и что ты можешь не вернуться. Но эту фразу можно использовать буквально к каждому дню. Даже ежедневное возвращение домой вызывает такое ощущение.

- В Германии и во всей Европе многие люди живут в относительном спокойствии. Даже несмотря на то, что российские дроны время от времени появляются в европейском воздушном пространстве. Что бы вы хотели, чтобы западная или немецкая аудитория вынесла из фильма "Херсон: сафари на людей"?

- Я не могу говорить людям, что они должны чувствовать, они будут чувствовать то, что чувствуют. Но, судя по многочисленным показам, которые мы уже провели по всему миру - в США, Франции, Австралии, Латвии, Эстонии, а вскоре и в Испании - зрители не остаются равнодушными. Они тронуты. Они хотят что-то сделать, хотят помочь. Я надеюсь, что мой фильм поможет людям противостоять ложным нарративам. Я надеюсь, он покажет им, что россияне действительно целятся в мирных жителей и убивают их.