Уроженец Украины Игорь Волобуев более 30 лет прожил в России, работал в Москве вице-президентом "Газпромбанка" и много лет занимался пиаром "Газпрома". С началом широкомасштабного вторжения он вернулся на родину и в звании рядового пошел на фронт. Для интервью в программе #вТРЕНДde Волобуев взял увольнительную и приехал в Киев. Он рассказал нам, чем живет топ-менеджмент "Газпрома" и его структур, какие нравы у этих людей, как ФСБ контролирует "Газпром", почему Волобуев поддерживал Путина и как изменил свои взгляды, а также о своей службе в ВСУ, тяжелом ранении и отношении украинцев к россиянам.

Константин Эггерт: С начала этого года, как я понимаю, вы в ВСУ. Как вам служится?

Игорь Волобуев: Служу я, на самом деле, уже больше года. Просто там немножко разные были форматы моей службы. Служится хорошо. Для меня было очень важным попасть в зону боевых действий и воевать. Мне такую возможность мое командование предоставило. Я был ранен…Чудом, если честно сказать, выжил, но погиб парень, который меня фактически закрыл собой... 20-летний белорус...

- Много добровольцев - не украинцев воюют с вами?

- Я служу в Интернациональном легионе. У нас все солдаты - это не граждане Украины. То есть офицерский состав - украинцы по паспорту. А все остальные - это примерно люди из 30 стран, в том числе из стран Балтии.

- А россияне служат отдельно?

- Для российских добровольцев есть "Легион свободной России", есть "Русский добровольческий корпус".

- Чем они отличаются?

- Для меня важно, не чем они отличаются, а что их объединяет. Для них важно, чтобы Россия стала цивилизованной демократической страной, и они хотят там поменять власть.

- Хотя про них самые разные слухи ходят. Это люди часто очень ультраправых убеждений…

- "Русский добровольческий корпус" не скрывает того, что их объединяет эта правая идея.

- Как же они будут строить демократию, если они такие вот радикальные правые?

- Я думаю, это к ним вопрос, как они видят будущее России. Я, скажем так, знаком с руководством РДК лично и отношусь к тому, что они делали на фронте, очень положительно.

- То есть, они не пиар-проект, они реально что-то делают.

- Они реальные ребята, которые реально воюют. И они были первыми, кто зашел на территорию России с оружием в руках. И первая их операция была в Брянской области.

- А вас, кстати, как восприняли сослуживцы? Знаете, 30 лет прожил в России, хоть и украинских корней... Наверное, в такой ситуации 30 лет, прожитых в Москве, это скорее минус для многих.

- Здесь, мягко говоря, с настороженностью относятся ко всем выходцам из России. Тем более сейчас. Если раньше еще, знаете, было понятие "хороших русских", то сейчас очень многие уже не различают. Знаете, многие хотят, чтобы духу здесь не было любых русских, понимаете? Вот до чего дошло. Они даже не хотят разбираться, хороший ты или плохой, что ты там, как ты. А моя история, в общем, для Украины негативная, потому что я работал много лет в "Газпроме" и принимал участие в газовых войнах на стороне России. То есть, моя история очень такая непростая. Но в личном контакте у меня не было ни одного случая, когда бы ко мне кто-то относился негативно, агрессивно.

- Вы вели огонь по противнику, этот противник - те люди, с которыми вы бок о бок прожили 30 лет. У вас это не вызывало никаких эмоциональных переживаний, эмоционального диссонанса?

- Вы знаете, не было ни разу.

- То есть вы стреляли по русским и все нормально?

- Я делал свою работу. Для меня было важно, чтобы то, что я делал, было эффективно, грубо говоря, чтобы я попал туда, куда я стреляю, потому что я занимался огневой поддержкой. Нет у меня никакой моральной дилеммы. Для меня это враг. Точно так же, как и я для них враг. И если мы там с ними пересекаемся, значит, они хотят убить меня. А я хочу, чтобы они отсюда ушли. Мне все равно, живыми или мертвыми, но чтобы их здесь не было, потому что это моя родина.

- Насколько хватит у украинцев физических сил выдержать российскую агрессию?

- Я не знал и до сих пор не знаю, чем все кончится. Думаю, никто не знает. На самом деле та цена, которая платится сейчас, огромна. Но у украинцев нет выбора. Есть очень хороший украинский девиз: "Воля, або смерть". То есть, воля или смерть. Либо вы живете в свободной стране, и вы платите за это огромную цену и в результате побеждаете. Либо, если нет, то вы идете на смерть.

- Я очень часто слышу этот разговор о воле в Украине, о свободе, о том, что это особая ценность для украинцев. Скажите, вы 30 лет прожили в России, а для россиян свобода - не ценность?

- Я бы очень хотел, чтобы эта ценность была для любого человека - неважно, где он живет. Я вам такой пример приведу. В 2012 году, когда Путин возвращался к власти, был такой "победный митинг" на Манежной площади, когда там Путин прослезился. Митинг был организован. Я не могу сказать, что все 100 процентов, но большинство людей, которых мы могли увидеть там, это люди, которых туда привезли. Вот квота от "Газпрома", от центрального аппарата, составляла 300 человек. Я в тот момент проголосовал за Путина. Совершенно искренне. Не потому, что я работал в "Газпроме", и не потому, что меня кто-то заставлял.

Но когда я услышал о том, что начальник управления должен обеспечить какую-то явку, я для себя решил, что сам не пойду и своим сотрудникам скажу: "Хотите, идите, не хотите - это ваш выбор". Слава богу, департамент по информационной политике "Газпрома" тогда не привлекли к этой акции, но людей именно заставляли, им говорили: "Мы вас будем проверять, переписывать, придете вы или нет". Понимаете, вот про ценность свободы. Человек, который честно проголосовал за Путина, искренне - это был я. Но когда я услышал, что меня могут туда погнать, я для себя принял тогда решение, что бы ни произошло, я не пойду.

- Вы утверждаете, что искренне голосовали за Путина в 12-м году. Вы видели разгоны митингов, уже первые посадки… Это не как сейчас, но, тем не менее, вы все равно считали, что без Путина никак?

- Я много раз пытался сам себе это объяснить. Я говорю вещь, которая меня, мягко говоря, здесь, в Украине, очень нехорошо характеризует. Я жил в каком-то другом мире. Я не то, чтобы не занимался политикой. Но я искренне считал тогда, что Путин нормальный президент. У меня переоценка моих ценностей и вообще какая-то эволюция внутренняя произошла только тогда, когда наступили на мое больное, родное - на Украину, когда начался Майдан, роль России, потом началась война, Крым, вернее, потом Донбасс. Вот тогда я понял, что мне врут. До этого, к сожалению, я был такой же жертвой пропаганды, как и все.

- Эти люди, ваши бывшие коллеги... Я, кстати, не спрашиваю про Миллера, который, наверное, действительно живет в мире, который нам непонятен до конца. Вот ваши бывшие коллеги по пресс-службе, службе коммуникаций "Газпрома", по "Газпромбанку" - они чем живут? Они не интересуются политикой, они демонстрируют лояльность активно, они делают вид, что не интересуются политикой? Какие они?

- Да нет, люди интересуются тем, что происходит в политике и в России, и вообще в мире. Поведение разное. Есть люди, которые, как и я в свое время, свято верят в то, что делает Путин. Объяснять им что-то сложно, потому что это убеждения такие. Есть люди, которые понимают весь ужас происходящего. И отдают себе отчет в том, что эта история может очень плохо кончиться для их родины, а не то, что для них даже. Но да, они продолжают работать там, где работают. Послушайте, между людьми, которые принимают решения в России и теми, которые потом живут с этими решениями, огромная пропасть. Для людей, которые принимают решения и входят в высшие эшелоны власти, мало что изменилось с точки зрения их быта, жизни. Они как жили в толстом слое шоколада, так и продолжают жить.

- А люди, которые помоложе, которые на ступеньку пониже, на две…

- Возьмем уровень заместителей председателя правления в том же "Газпроме" или членов правления. Это высокий уровень. Для "Газпрома" это очень высокий уровень, несопоставимый с Миллером, естественно, он просто на небе. Многие из них десятки лет уже служат Миллеру. Они в его команде. Это люди, у которых тоже потеряны берега. Я вам больше скажу про "Газпром". Верхушка "Газпрома", Алексей Миллер ведь точно знал, что 24 февраля прошлого года начнется война, потому что планы, которые были у российской армии, - это такое стремительное продвижение. А для Путина в то время все, что связано с экспортом газа - а через территорию Украины идут экспортные газопроводы - это такой основной фетиш был. Они знали о том, что начнется война, потому что нужно было менять работников на газостанциях, на компрессорных станциях.

- То есть они думали, когда они захватят все, они…

- Должны были тут же обеспечить управление газотранспортной системой Украины. Поэтому у меня нет никаких сомнений, что Миллер знал о том, что 24-го числа начнется. Так вот, кто эти люди? Это точно никакой не средний класс российский, это довольно высокий уровень с точки зрения влияния, материального обеспечения и жизни. Я вам приведу примеры из жизни. Член правления "Газпрома" сбивает насмерть, находясь за рулем своего автомобиля, человека. Это факт, о нем просто никто не знает. Его отмазывает человек, который является куратором от ФСБ. В каждой крупной государственной компании с государственным участием в России есть такой человек из ФСБ. Обычно это действующий генерал ФСБ. И он его отмазывает. Просто нет дела, нет ничего. Понимаете, говорить о каких-то моральных ценностях этих людей?

И пускай, кто это услышит, сделает свои выводы. Например, такой сюжет: заместитель председателя правления приезжает в одно из крупнейших газотранспортных предприятий "Газпрома" в регион. В командировку. И уже вечером он, когда они там все отдыхают… Я даже не знаю, какое слово подобрать… Трахнул секретаршу генерального директора, который тоже там присутствовал. Это было сделано не где-то за кулисами… Мне рассказывал человек, который лично присутствовал при этом. И когда люди поняли, что происходит, они пытались ретироваться. И он закричал: "Стоять! Куда? Стоять, смотреть!" Понимаете? А вы сейчас про войну и все остальное. Эти люди, они в одной связке. Смотрите, им есть что терять. Не надо забывать о компромате. Мне лично однажды Андрей Акимов, председатель "Газпромбанка", сказал между делом, что на всех на нас есть компромат. Вот эти все истории, они ложатся в папочку, понимаете?

- То есть папочка - это реальность?

- Она существует на всех.

- Она лежит у Путина?

- Я не знаю, где она лежит. Но в "Газпроме" это называется корпоративной защитой или службой безопасности. Это все выходцы из ФСБ. И не Миллер их назначает. Их назначают в ФСБ. То есть этих людей ему, скажем, рекомендуют, он ничего с ними не может сделать.

- Ну, хорошо, Игорь, Путина либо уберут, либо он умрет. И после этого все, кто останется, скажут: "Мы должны продолжить великое дело Владимира Владимировича и продолжить эту войну". Да?

- Предположим, что Путин сегодня умирает. Неважно, как. Его больше физически не существует. Война не закончится мгновенно ни сегодня, ни завтра. Люди, которые придут к власти, мы их не знаем. Неважно, кто получит колоссальный рычаг влияния и торговли с Западом. Да, они будут хотеть закончить эту войну, но они захотят продать ее как можно дороже.

Смотрите также: