Спустя четыре года после президентских выборов в Беларуси не прекращается конвейер репрессий. За последние месяцы Лукашенко трижды подписывал указы о помиловании, однако количество новых осужденных все еще выше, чем количество освобожденных. DW рассказывает о новых способах преследования, которые используют силовики.

В лидерах по преследованию - Минск и Брест

В Беларуси по-прежнему критически высокий уровень преследования несогласных с действующим режимом, говорят в правозащитном центре "Вясна". За четыре года правозащитники зафиксировали более 74 тысяч фактов репрессий: произвольные задержания, обыски, допросы. 3500 человек были признаны политзаключенными, из них 1376 все еще находятся в заключении.

За последние три месяца около 80 осужденных вышли на свободу по помилованию Лукашенко, однако за это же время в списке политзаключенных появилось 115 новых фамилий. Минск и Брест остаются лидерами по уровню преследований. Чаще всего задерживают за участие в протестах (ст. 342 УК), срок давности привлечения к уголовной ответственности истекает через пять лет, то есть в 2025 году.

"Нужно назвать хотя бы несколько фамилий"

Среди таких задержанных была Марина, с которой удалось поговорить DW. Девушка участвовала в протестах в 2020-м, но за ней пришли спустя четыре года. "Мое имя назвал бывший парень, - признается она. - На тот момент мы уже расстались, и у каждого была своя жизнь. Но как я узнала позже, когда его задерживали, предложили назвать других участников, и он указал на меня".

По словам Марины, тот же трюк силовики проделали и с ней самой. "За это пообещали, что я смогу выйти под залог, а наказание будет "домашняя химия", иначе - колония до трех лет". Отметим, что избрание наказания - прерогатива суда, а не следствия.

Силовики также спрашивали, где и когда девушка участвовала в протестах, проверяли ее по базе со снимками и биллингу. "В итоге у меня было три эпизода, и я все признала, - поясняет она. - Адвокат посоветовал согласиться с условиями следователя, потому что это единственный шанс остаться дома". 

Марину действительно отпустили под залог, пришлось заплатить 4 тысячи белорусских рублей (около 1100 евро). "Но ты до последнего не знаешь, какое решение примет следователь, - продолжает собеседница. - Мой бывший парень, например, так и остался в СИЗО. Я знаю еще несколько таких историй, поэтому решила уехать из Беларуси. В итоге меня будут судить заочно, сказал адвокат. Но это пугает меньше, чем даже "домашняя химия", потому что "химиков" теперь часто отправляют в колонию". 

Участие в протестах может быть предметом шантажа со стороны членов семьи, указывали в комментарии DW юристы горячей линии пострадавшим от домашнего насилия Oliviahelp: "Мужья шантажируют. Например, у них есть фото жены с протестов или скриншоты сообщений с критикой чиновников. Нередко, когда женщина обращается в милицию, сотрудник прежде, чем принять заявление, предлагает проверить пострадавшую на лояльность режиму. Проверяют ее телефон, соцсети, по биллингу смотрят, где она находилась во время митингов". 

Осужденных на "домашнюю химию" проверяют по камерам видеонаблюдения

С 2020 года более 800 человек приговорены к "домашней химии" по политически мотивированным обвинениям. Такое наказание считается значительно мягче, чем лишение свободы или обычная химия, когда отправляют в исправительное учреждение, ведь осужденный остается дома с родными, может пользоваться интернетом и работать. Однако силовики постоянно ужесточают условия, а в последние месяцы осужденных все чаще переводят в колонию, отмечают правозащитники "Вясны". Формально для этого нужно получить более трех взысканий в течение года. 

DW известно о нескольких случаях, когда осужденных на "домашнюю химию" контролировали по видеокамерам, которые установлены, в частности, на автозаправках. "Меня вызвал инспектор, который сказал, что зафиксировано, что я на несколько минут задержалась на заправке в те положенные два часа в день, в течение которых мне разрешено выходить из дома, - рассказала Ирина, которую приговорили к двум годам "домашней химии". - Я отделалась выговором, но знаю случаи, когда за такое же нарушение людей отправляли на сутки".

Как это возможно технически? С 2020 года для преследования оппонентов режима силовики используют систему Kipod, которая по данным камер видеонаблюдения позволяет идентифицировать человека. 

Кроме того, силовики усиливают контроль на госпредприятиях. Юристы "Вясны" сообщают, что сотрудников "Белорусского оптико-механического объединения" и "Пеленг" проверяли на полиграфе, просматривали их телефоны и вызывали на "беседы". В итоге "неблагонадежных" отправляли на "сутки" и увольняли.

Новые уголовные дела на тех, кого уже судили

Правозащитники также фиксируют случаи, когда новые уголовные дела заводят на политзаключенных, которые уже отбыли наказание. Так, в Бресте сейчас судят Евгения Кладова, который получил год лишения свободы за оскорбление Лукашенко. Однако на свободу мужчина так и не вышел. Теперь его обвиняют в призывах к санкциям, организации массовых беспорядков и разжигание вражды в отношении силовиков - снова за комментарии в соцсетях, ему грозит уже до 15 лет колонии.

Наиболее критическая ситуация - у активистки Полины Шарендо-Панасюк, на которую трижды заводили новое уголовное дело накануне освобождения. "Полину должны были освободить два с половиной года назад, - написал в соцсетях ее супруг Андрей. - Более 350 дней она провела в ужасных условиях штрафного изолятора и карцера. Ее здоровье резко ухудшилось, появилось тяжелое заболевание - панкреатит. Сегодня стало известно о резком ухудшении здоровья, ее жизнь действительно в опасности. Сейчас она в четвертый раз ожидает суда".