Трудно припомнить, где и когда бизнес-модель большой страны менялась бы с такой скоростью и столь кардинально, как в сегодняшней России. Для того, чтобы отказаться от той, прежней, создававшейся десятилетиями, еще с советских времен, и ориентированной на Европу, Владимиру Путину в условиях полномасштабной войны в Украине понадобились буквально считанные месяцы. Об этом в конце прошлого года DW подробно писала в статье "Итог-2022: Путин разрушил бизнес-модель России".

Теперь, ровно год спустя, можно констатировать, что уже отчетливо видны контуры новой российской бизнес-модели. И она ориентирована не на всю Азию, как нередко утверждают в Москве, а сфокусирована на Китае.

Почему в Германии призывают к размежеванию с КНР

Самыми наглядными для широких слоев россиян проявлениями этой новой бизнес-модели стали, пожалуй, частые победные реляции в российских СМИ о сильном росте поставок нефти, газа и угля в КНР, резкое увеличение доли китайских автомобилей на улицах Москвы и других крупных российских городов, а также та скорость, с которой в российскую жизнь входит китайский юань.

Пока в России в 2023 году форсировали сближение с Китаем, в Германии, наоборот, нарастала дискуссия о том, как бы снизить риски тесных связей с китайской экономикой. В ФРГ озабоченность вызывают, во-первых, все более очевидные кризисные явления в КНР, что уже сказывается на немецких экспортерах и может особенно сильно ударить по иностранным инвесторам. Во-вторых, растет тревога, что в случае китайской агрессии против Тайваня санкции Запада и ответные меры Пекина могут отрезать немецкий бизнес от китайского рынка и лишить Германию поставок всевозможной продукции Made in China, в том числе особенно ценных видов сырья.

Весьма симптоматично, что в декабре Институт мировой экономики в Киле (IfW) представил на немецком и английском языках исследование о вероятных последствиях внезапного резкого разрыва торгово-экономических отношений с Китаем. Ключевой вывод коллектива ученых: это вызовет в Германии обвальное падение ВВП примерно на 5%, но ФРГ уже переживала подобное в 2009 году из-за мирового финансового кризиса и в 2020 году во время пандемии, так что с таким шоком можно будет справиться, но лучше уже сейчас приступить к поэтапному экономическому размежеванию с КНР.

"Москва на пути в зависимость"

Однако "глубокий кризис в отношениях ЕС и КНР" может разразиться и намного раньше, если в случае военных или экономических неудач России Пекин сочтет нужным активнее, чем сейчас, поддерживать президента РФ Путина - и тем более, если решит открыто поставлять ему оружие для войны в Украине, предупреждает Янис Клуге (Janis Kluge), заместитель руководителя группы по изучению Восточной Европы и Евразии в берлинском фонде "Наука и политика" (SWP). Этот научный центр консультирует по внешнеполитическим вопросам как правительство и парламент Германии, так и Евросоюз.    

На сайте SWP Янис Клуге опубликовал, тоже в декабре, исследование "Российско-китайские экономические отношения. Москва на пути в зависимость". Это наиболее подробный на данный момент в Германии портрет новой, сфокусированной на КНР бизнес-модели РФ. Ведь "среди крупных индустриальных стран Китай остался единственной, которая по-прежнему почти без ограничений торгует с Россией", напоминает ученый.    

Его ключевой вывод звучит так: "Для Китая Россия представляет больше интереса как рынок сбыта и источник сырья чем как производственная площадка или звено в собственных цепочках создания добавленной стоимости. Для России, в свою очередь, это означает, что ее могут деградировать до уровня поставщика сырья и покупателя китайской готовой продукции. В результате она будет существенно меньше участвовать в создании добавленной стоимости, что приведет к снижению благосостояния и индустриального потенциала".

Иными словами, ориентированной на экспорт китайской экономике выгодно иметь практически неограниченный доступ на российский рынок, тем более в ситуации, когда поставки китайской продукции в США и в ЕС сталкиваются с растущими трудностями. В то же время китайский бизнес не заинтересован вкладывать деньги в развитие обрабатывающей промышленности в России, ведь он вполне может удовлетворять имеющийся спрос собственной продукцией, деньги на которую россияне будут зарабатывать благодаря поставкам в Китай сырья.

Импорта из Китая много, инвестиций - крайне мало

Янис Клуге приводит такие данные: когда Владимир Путин в 2000 году стал президентом, доля китайской продукции в российском импорте составляла 3%, а в первом полугодии 2023 она выросла до 35%. Одновременно доля КНР в российском экспорте превысила 30%. Таким образом, на Китай приходится уже примерно треть всей внешней торговли России, и эта доля еще больше увеличится, если, к примеру, Индия продолжит сокращать закупки российской нефти после их многократного роста в первой половине 2023 года или, скажем, у РФ по тем или иным причинам упадут поставки зерна в страны Африки. Можно спорить, насколько велика зависимость от одного внешнеэкономического партнера, если он обеспечивает треть всех экспортно-импортных операций, но направление развития совершенно очевидно, на что Янис Клуге и указывает в подзаголовке своего исследования: "Москва на пути в зависимость".

В то же время для Китая "Россия осталась сравнительно маленьким партнером", пишет эксперт. Несмотря на существенный рост двусторонней торговли, на долю РФ пришлись в первой половине 2023 года лишь 5% импорта в Китай и только чуть больше 3% китайского экспорта. Это наглядно говорит о том, что российский рынок сбыта, насчитывающий немногим более 140 миллионов потребителей, не в состоянии даже близко заменить китайским экспортерам рынки Евросоюза (примерно 450 млн жителей) и США (340 млн). И в Пекине это, конечно же, не могут не учитывать при формировании внешнеполитического курса.

А китайские компании, естественно, учитывают это при принятии решений о строительстве за рубежом предприятий и в целом в своих международных инвестиционных планах. Если российско-китайский торговый оборот после полномасштабного вторжения РФ в Украину динамично растет, то "и без того очень низкий приток китайского капитала почти полностью иссяк", подчеркивает эксперт SWP и объясняет это тем, что "риски долгосрочных вложений на российском рынке превышают возможные экономические шансы".

По мнению Яниса Клуге, "незначительные объемы китайских инвестиций отражают, прежде всего, низкую привлекательность российского рынка, который в долгосрочном плане, в том числе из-за западных санкций, не обещает почти никаких перспектив роста. А производство в России продукции для других рынков малопривлекательно из-за ограниченных трудовых ресурсов и неразвитой инфраструктуры".

Жалобы Сергея Собянина на жесткость китайского бизнеса

В политическом руководстве РФ столь очевидного отсутствия интереса со стороны китайских инвесторов явно не ожидали, особенно после того, как на фоне войны в Украине Россию покинули многочисленные западные фирмы, продав за бесценок или фактически бросив свои производственные площадки. Казалось бы: китайцы могут приходить практически на все готовое. Но этого не произошло.

Красноречивым свидетельством разочарования российской элиты стал облетевший интернет в конце сентября монолог мэра Москвы Сергея Собянина в ходе панельной дискуссии на Московском финансовом форуме. Столичный градоначальник неожиданно заговорил тогда о том, что "восточные рынки", на которые Россия променяла западные, "еще более жесткие" и что "с нами уже и там идет серьезная война, экономическая война". 

"Нам открыто говорят: хотите получить какие-то технологии - покупайте в целом продукт, - возмущался Сергей Собянин. - Мы говорим: да нет, нам нужны в лучшем случае комплектующие, которые мы заменим в скором времени. Нам говорят: мы это понимаем, поэтому не собираемся это делать, по крайней мере не собираемся по нормальным ценам. Вот двойная цена - пожалуйста".

Можно предположить, что Сергея Собянина особенно задело то, что китайские инвесторы так и не заинтересовались столичным автозаводом, который мэрия Москвы получила бесплатно от французской компании Renault, вновь назвала "Москвичом" и решила в перспективе превратить в производителя электромобилей. Но зачем автопрому КНР участвовать в российском импортозамещении и выполнять требования властей РФ о локализации производства, как это раньше послушно делали западные компании, в том числе немецкий Volkswagen? Можно ведь просто поставлять готовые автомобили с многочисленных заводов в Китае. Причем сбывать при этом в России машины с двигателями внутреннего сгорания, век которых подходит к концу, а на своем родном китайском рынке при финансовой поддержке правительства наращивать продажи куда более конкурентоспособных на мировом рынке электромобилей - и их же продвигать на рынок Евросоюза. 

Си Цзиньпин не дает добро на "Силу Сибири-2"

Но самым ярким свидетельством неудач при привлечении крупных китайских инвестиций стало в 2023 году нежелание Пекина подключаться к проекту газопровода "Сила Сибири - 2", хотя Владимир Путин добивался этого и в ходе визита китайского лидера Си Цзиньпина в Москву в марте, и во время своего пребывания в Пекине в октябре.

Проект крайне важен для российского президента, поскольку "Газпрому" нужен новый рынок сбыта для газодобывающих предприятий Западной Сибири, которые более полувека экспортировали голубое топливо в европейском направлении, но в 2022 году по воле Кремля, попытавшегося использовать газ как оружие, фактически лишились большого рынка ЕС.

В своем исследовании Янис Клуге лишь мельком останавливается на этом проекте, который, если все-таки будет реализован, войдет в строй лишь в 2030-х годах и "загрузит только небольшую часть тех производственных мощностей, которые раньше были предназначены для Европы".

Эксперт считает, что одна из важнейших причин того, почему Пекин в уходящем году так и не дал окончательное добро на этот гигантский проект, состоит в серьезных сомнениях, потребуются ли Китаю в будущем столь большие объемы природного газа. Не будем забывать, что КНР больше всех в мире инвестирует сейчас в развитие возобновляемых источников энергии - и в результате быстро снижает свою потребность в импорте энергоносителей.   

Ставка России на юань дает Пекину рычаг давления

Говоря о все более широком использовании в России юаня, эксперт SWP отмечает, что она тем самым "подвергает себя дополнительным экономическим и политическим рискам". Ведь китайская валюта контролируется Пекином, и он может искусственно снизить ее курс с целью повысить конкурентоспособность китайской продукции на мировом рынке. В результате подешевеют и те резервы или накопления, которые держит российская сторона.

К тому же около половины российского импорта по-прежнему оплачивается в долларах или евро. Перевести расчеты за такие поставки на юани будет нелегко, к тому же для этого потребуется разрешение из КНР, отмечает Янис Клуге и приходит к выводу, что "Пекин получает тем самым мощный рычаг, который в будущем смог бы использовать для того, чтобы добиваться политических уступок от Кремля". Но в условиях западных санкций у России нет другого варианта. Если китайско-российские отношения ухудшатся, такая валютная зависимость может дорого обойтись Москве, предупреждает эксперт.

Однако сценарий ухудшения отношений между Россией и Китаем он считает нереалистичным. "Для Пекина центральное значение имеет политическое выживание Путина - не только потому, что он в настоящее время является ключевым гарантом российско-китайского партнерства, но и потому, что политическая нестабильность у важнейшего союзника нанесла бы ущерб имиджу самих китайских властителей". Поэтому "Пекин вряд ли заинтересован в том, чтобы путем экономического давления дополнительно загонять Путина в угол в ситуации, когда ему и без того непросто удерживать власть", полагает Янис Клуге.

В заключение он пишет, что с точки зрения Германии и ЕС главным в нынешнем экономическом сотрудничестве России и Китая является то, в какой мере оно снижает эффективность западных санкций. Если РФ с китайской помощью расширит производство оружия и усилит давление на Украину, под санкции могут попасть и китайские компании. А если Пекин ввиду военных неудач Путина решит напрямую поддержать его поставками оружия, в отношениях ЕС и КНР разразится глубокий кризис. Так что по сути дела и эксперт SWP, и ученые IfW, об исследовании которых шла речь в начале этой статьи, сходятся в том, что Германии и немецкому бизнесу следует на всякий случай готовиться к серьезным проблемам в бизнесе с Китаем.  

Смотрите также: