До сентября 2020 года Павел Слюнькин был сотрудником управления Европы министерства иностранных дел Беларуси. Из-за своей гражданской позиции в связи с протестами после президентских выборов в РБ он уволился и сейчас является аналитиком Европейского совета по международным отношениям (ECFR). Находясь в Берлине, экс-дипломат дал интервью DW, в котором объяснил, как в ЕС смотрят на белорусскую проблему и на что надеется Минск.

Deutsche Welle: Год назад вы ушли из МИД Беларуси. Почему?

Павел Слюнькин: Мой уход из министерства иностранных дел был запрограммирован еще тогда, когда я в него пришел. Мне хотелось помогать стране в развитии тренда на балансирование во внешней политике, который наблюдался в Беларуси с 2014 по 2020 годы. Отношения Беларуси с ЕС и США прогрессировали. Было заметно, что ради дальнейшего развития этого диалога белорусские власти были готовы на смягчение внутренней политики. Поэтому у меня было ощущение, что надо помогать этому позитивному развитию, оставаясь верным своим принципам. А в 2020 году политизация населения привела к тому, что власть начала сбивать гражданскую активность так, как умеет - репрессивными методами. И я решил не предавать себя.

- Вы не единственный, кто ушел из МИД. Министр иностранных дел Владимир Макей говорил о 5-6 процентах уволившихся сотрудников. Оппозиция сообщала о нескольких десятках человек.

- Первыми вынудили уволиться людей, которые делали публичные заявления - осудили насилие, высказались за внутренний диалог, призвали к тому, чтобы выборы в Беларуси были проведены честно. Вторая волна коснулась людей, которые ставили подписи в поддержку альтернативных кандидатов или были замечены в какой-то другой политической активности. И третья волна, которая до сих пор продолжается, - система пытается очистить себя от тех, кто считал голоса на выборах 2020 года в посольствах.

- Не боялись ли дипломаты поддерживать протесты?

- Все белорусы прекрасно понимали, на какой риск идут. Они знали, что авторитарная система будет мстить. Но перед людьми встал вопрос человеческого достоинства. И каждый для себя делал выбор сам.

В итоге сотрудники МИД разделились на тех, кто осмелился поддержать протесты, и тех, кто, несмотря на то, что не поддерживает нынешнюю власть, продолжил работать. Но учитывая то, в какой системе они живут, осуждать вторых несправедливо.

- В МИД вы занимались европейской повесткой. Какое значение для официального Минска имеют предстоящие выборы в парламент Германии, которые пройдут 26 сентября?

- В чем преимущество авторитарных режимом? Они существуют долгие годы и не сменяются. Александр Лукашенко повидал за свою политическую жизнь много европейских политиков. И в зависимости от конъюнктуры он мог играть на противоречиях политических интересов. В демократических странах часто идет борьба между концепциями диалога и санкций. Политики, отстаивающие одни принципы, сменяют тех, кто отстаивает другие. Если сейчас налицо санкционный тренд, то, возможно, белорусские власти надеются на то, что новое правительство ФРГ будет более склонным к диалогу. Позиция белорусской власти будет такой: первые санкции уже год как введены и они не работают, значит нужно снова с нами общаться. Готово ли будет новое немецкое правительство в это наивно поверить, - это хороший вопрос.

- А что ожидает от выборов в Германии белорусское гражданское общество?

- Гражданское общество ожидает, что предательства со стороны Германии не будет, что она будет последовательна, особенно с учетом того веса, который Германия имеет в Евросоюзе, и что немецкие политики будут готовы вкладывать свое время и свой политический капитал во имя прогресса в Беларуси.

Белорусский кейс очень сложный. Он часто видится европейским политикам как нерешаемый. Им проще переключиться на другую проблему. В итоге белорусы остаются один на один с режимом. Эти волны белорусско-европейских отношений мы проходили не раз. И мне кажется, что в гражданском обществе есть опасение, что санкционную политику ЕС снова сменит сотрудничество с Лукашенко.

- В ЕС считают, что проблему с Лукашенко нельзя решать без Путина...

- У Лукашенко и Путина разные цели. Белорусско-российские отношения нужно рассматривать более комплексно. У президента России свои интересы, которые заключаются в расширении собственной власти, а у Лукашенко задача сохранить свои инструменты контроля. Между Лукашенко и Путиным есть противоречия. Главная задача ЕС - нащупать эти противоречия и углублять их. Это позволит ЕС расширять свой набор инструментов влияния. Попытка решить белорусский кризис, только договорившись с Москвой, не будет успешной.

- Помилование политзаключенных - это игра Лукашенко с Брюсселем?

- Отпустили всего лишь 13 человек. Это не яркие оппозиционные фигуры, и все они написали прошение о помиловании на имя Лукашенко. С точки зрения властей, они не теряют лица и показывают, что тех, кто раскаивается, они готовы отпустить. В то же время это удобная возможность продемонстрировать ЕС, что они готовы пойти навстречу. Но проблема Лукашенко заключается в том, что он не может сейчас полностью ослабить репрессивные тиски, потому что уровень его неподдержки внутри Беларуси очень высокий.

Поэтому освобождения будут, но небольшими порциями. И это можно продавать ЕС как тренд на либерализацию и демократизацию. Параллельно будут сажать новых людей - просто потому, что властям необходимо поддерживать градус страха внутри Беларуси. И если ЕС и новые власти Германии купятся на это, белорусские власти увидят, что им снова удалось обмануть и выдать за либерализацию процессы, которые на самом деле ими не являются. Впрочем, сейчас сложно представить, что ЕС будет готов отойти от своих изначальных требований и начать с Минском диалог из-за того, что он отпустил несколько десятков человек.

- Сейчас в ЕС заметно спадает интерес к белорусской повестке. Почему?

- Потому что белорусский кейс очень сложно решить. ЕС пытался разрешить кризис на протяжении прошлого года, и результат отрицательный, если смотреть на то, чего он хотел добиться. В Беларуси уничтожено гражданское общество, до сих пор страной руководит человек, который сфальсифицировал выборы, движения в сторону демократии нет. Наступает стадия разочарования. И когда ты понимаешь, что не можешь решить проблему, потому что у тебя недостаточно инструментов или воли, то ты переключаешься на более простой кейс, который может принести политические дивиденды.

Будет ли повышаться внимание европейцев к Беларуси, во многом зависит от самого Александра Лукашенко. Внимание спадает не первый раз. В марте 2021 года о Беларуси тоже говорили мало. Но Лукашенко сам спровоцировал секторальные санкции тем, что посадил самолет с Романом Протасевичем в Минске. Затем случай с Тимановской привлек большое внимание международного сообщества. Сейчас это миграционный кризис. Александр Лукашенко сам не дает возможности, чтобы о нем забыли.

Смотрите также: