Политзаключенную Полину Шарендо-Панасюк в третий раз направили на судебно-психиатрическую экспертизу. Дорога из Гомеля, где она отбывает наказание, в Минск, в наручниках и под конвоем, растянулась на девять дней. DW выяснила у медиков, как проходит исследование, в каких случаях его назначают и можно ли считать такую практику репрессивной. 

Судебно-психиатрическая экспертиза назначается довольно часто, рассказал психиатр Павел Перепелкин, который восемь лет возглавлял медчасть СИЗО в Бресте. По словам доктора, в большинстве случаев это формальная процедура. Основанием может быть то, что ранее фигурант уголовного дела обращался за психиатрической помощью, наблюдался у психиатра или нарколога, высказывал суицидальные мысли, пытался покончить жизнь самоубийством или навредить себе. Также поводом может быть характер преступления, например, его особая жестокость, отсутствие понятных логичных мотивов. Очевидные проявления ментального нездоровья - также повод назначить проверку. С инициативой чаще всего выступает следователь, он же и формулирует вопросы, которые нужно выяснить в ходе экспертизы, но ходатайствовать об этом может адвокат и сам обвиняемый.

"По сути, любое "странное" высказывание или факт, которые могут зародить малейшее сомнение у следователя, могут послужить основанием для направления на экспертизу, - говорит собеседник. - Логика простая: у меня есть сомнения, я не специалист и не могу проверить сам человека, поэтому направляю его к специалисту, который может разобраться с этим. Иногда это может быть подстраховкой, иногда просто формализмом. Проведение экспертизы является обязательным, то есть отказаться нельзя".  

Как проходит экспертиза? 

Павел Перепелкин отмечает, что для диагностики имеет значение разная информация, поэтому вопросы могут касаться как текущих переживаний пациента, так и фактов из прошлого. Также эксперты изучают документы, видеозаписи, собранные по делу. Независимой психиатрической экспертизы в Беларуси нет.

Если человек заключен под стражу, амбулаторная экспертиза, как правило, проходит в следственном изоляторе, куда приходят эксперты, обвиняемого под конвоем приводят из камеры в кабинет. Стационарная экспертиза проводится в судебно-психиатрическом центре, который находится в Республиканском научно-практическом центре "Психического здоровья", но подчиняется Комитету судебных экспертиз. Обвиняемых туда доставляют под конвоем в автозаках или спецвагонах. 

"То есть это не просто помещение в психиатрический стационар гражданской больницы, как в случае госпитализации по медицинским показаниям, - уточняет Перепелкин. - На обвиняемого продолжают действовать те же ограничения, что и в СИЗО, то есть к нему не могут приехать родственники, чтобы проведать его". 

Условия жестче, чем в СИЗО

Бывший начальник медслужбы Департамента исполнения наказаний Василий Завадский уточняет, что за такими пациентами ведется круглосуточное наблюдение. 

"По отзывам тех, кто проходил экспертизу, можно говорить о том, что условия там гораздо жестче, чем в СИЗО, несмотря на то что это медицинское учреждение", - поясняет он. 

На ежедневных планерках персонал докладывает, как себя вел человек. Психиатр подробно и неоднократно общается с подэкспертным. Основные вопросы - есть ли у обвиняемого психические заболевания и мог ли он осознавать последствия совершенного преступления. 

"Кроме того, может учитываться информация, которая поступает от других пациентов, а также от штатных силовиков, которые под видом пациентов могут собирать сведения для следствия", - уточняет собеседник. 

Для экспертов важно исключить и симуляцию, поскольку по итогу исследования они выдают заключение, можно ли признать обвиняемого вменяемым. На основании их выводов позже суд назначает наказание. Завадский подчеркивает, что само по себе наличие психиатрического диагноза не освобождает обвиняемого от ответственности. "Самый важный вопрос - дееспособность, а она может сохраняться и с психиатрическим диагнозом. Так, в моей практике были случаи, когда человека с шизофренией отправляли отбывать наказание в колонию", - уточнил собеседник. 

Можно ли считать экспертизу репрессиями?

Опрошенные DW эксперты считают, что само по себе проведение судебно-психиатрических экспертизы, в том числе в отношении политзаключенных, не является отдельным репрессивным инструментом. 

"Во-первых, такие экспертизы и ранее проводились весьма часто вне политического контекста, - говорит Павел Перепелкин. - Во-вторых, нет очевидных репрессивных последствий - тенденции назначать политзаключенным принудительное лечение". 

 "Это дополнительное средство для давления, - считает Василий Завадский. - Если мы говорим о Полине Шарендо-Панасюк, ее три раза отправляли на экспертизу "столыпинским" этапом, будто везли в Минск не из Гомеля, а из Владивостока. Условия в самом центре тоже довольно жесткие. Никто не хочет там задерживаться, все хотят побыстрее вернуться в СИЗО, хотя от обвиняемого ничего не зависит - ты не можешь отказаться от экспертизы и не знаешь, сколько будешь там находиться".