"Ребята, пойдем, поможете", - Александр Ткаченко, на то время еще министр культуры и информационной политики Украины, неожиданно выпрыгивает на корреспондента DW прямо из-за строительного забора. Вместо того чтобы отвечать на вопросы журналистов, он берется командовать разгрузкой внедорожника, припаркованного на херсонской улице Соборной. 19 ноября 2022 года министр привез в местный художественный музей подарок - шесть картин современных украинских художников. "Это первый жест для нашего восстановления", - благодарит 72-летняя Алина Доценко, которая сама вернулась в Херсон двумя днями ранее. С министром Ткаченко директор музея обнимается в залитом ноябрьским солнцем мраморном холле - на девятый день после освобождения в областном центре еще не восстановили электричество.

Из темных подвалов мигают фонариками следователи СБУ. Они допрашивают немногих сотрудников, оставшихся в городе после восьми месяцев оккупации, и осматривают опустевшие хранилища. Масштабы преступления, которое придется расследовать в последующие годы, впечатляют - из Херсонского художественного музея имени Алексея Шовкуненко исчезли почти все произведения искусства: тысячи полотен, икон, скульптур и образцов декоративной керамики.

Эвакуацию проще придумать

Среди херсонцев уже тогда не было секретом: коллекцию галереи, экспонаты краеведческого музея, государственный архив, памятники русским полководцам и даже останки из могилы Григория Потемкина - фаворита императрицы Екатерины II, которому российская историография приписывала основание города, в начале ноября 2022 года вывезла оккупационная администрация. Ее представители все это объясняли "эвакуацией" из-за возможных боев за освобождение Херсона.

Украинские власти в начале полномасштабного российского вторжения с такой задачей не справились. "Нам нужно было иметь государственную систему эвакуации, - признает уже сегодня Александр Ткаченко, шагая от художественного музея к краеведческому. - Но 24-го (февраля 2022 года. - Ред.) уже стреляли. Было поздно что-то делать".

Алина Доценко пересказывает заботы первого дня войны несколько иначе: "На онлайн-совещании в обед Ткаченко спросил меня, могу ли я организовать вывоз фондов куда-то во Львов. Но ведь для этого нужны 50 машин, грузчики, охрана. Где я их возьму? А над городом российские самолеты летают. Обладминистрация ничем не помогла".

Если провести эвакуацию невозможно, ее можно хотя бы выдумать, сообразила директор. Обмануть оккупантов помогла реставрация музея, которая началась еще осенью 2021 года. Директор показывала ободранные залы и убеждала: экспонаты вывезли еще перед ремонтом. Картины и скульптуры вместо этого стояли под замком в подвальных хранилищах.

Взломать их решились только в июле, когда оккупационная администрация назначила руководить музеем местную певицу Наталью Десятову. Алина Доценко за два с половиной месяца до этого покинула город после угроз за отказ организовывать выставку к 9 мая. "Все это время наши сотрудницы-коллаборантки бегали за оккупантами, приводили их в музей и кричали: коллекция здесь, ничего не вывезли", - ругается она, водя корреспондента DW по теперь уже опустевшим фондам.

Масштабы разграбления

Спустя 15 месяцев после этих событий так же эмоционально и подробно Доценко пересказывает историю захвата музея, выступая перед несколькими сотнями правоохранителей, дипломатов и юристов-международников. На конференции в Киеве они обсуждают расследование преступлений российских оккупантов против культурного наследия, борьбу с контрабандой художественных ценностей и пути их возвращения. За время молномасштабного вторжения на оккупированных Россией территориях разграблено более 40 музеев, докладывает первый заместитель генпрокурора Украины Алексей Хоменко. Впрочем, потери музейных сокровищ окончательно не подсчитаны, добавил заместитель начальника главного следственного управления СБУ Евгений Русинов. "На эти действия могут уйти годы", - констатировал он.

Сравнив описания музейных экспонатов с тем, что осталось, в херсонской художественной галерее недосчитались почти 11 тысяч произведений искусства - это более трех четвертей коллекции. Доценко жалеет обо всем: и о трех маринах Ивана Айвазовского, и о "Портрете дамы с собачкой" британца XVII века Питера Лели, и о подборке советской живописи, которую сама собирала в 1970-х. На конференции она демонстрирует фотографии синих "камазов" с эмблемой МЧС РФ, на которых экспонаты в октябре-ноябре 2022 года вывозили из города - как вскоре выяснилось, в Центральный музей Тавриды в оккупированном еще в 2014 году Симферополе.

"Уже оттуда неравнодушные люди прислали мне видео, как нашу коллекцию разгружают - так мы начали узнавать наши работы", - рассказывает директор. С тех пор на снимках из соцсетей и в сюжетах российского телевидения сотрудники художественного музея выискивают отдельные картины. До марта 2024 года по инвентарным номерам и фрагментам изображений удалось идентифицировать только 94 произведения искусства. В каком состоянии и где все остальное - они точно не знают.

Крымское гостеприимство

"Картины в надежных руках", - убеждает российские СМИ Андрей Мальгин, который неизменно руководит Центральным музеем Тавриды с 2000 года. Принять экспонаты из херсонской галереи осенью 2022 года его якобы попросило так называемое российское "министерство культуры" Херсонской области. Правда, "соглашение о временном хранении" то ли всей коллекции, то ли ее части заключили лишь через пять месяцев. К тому же российские чиновники и сам Мальгин, как правило, упоминают про "около 10 тысяч работ", а не об 11 тысячах, которые считают пропавшими в Херсоне. DW удалось связаться с Мальгиным: такие расхождения он списывает на "округление".

"Я эти картины не пересчитывал, не пересматривал и на учет не брал, - утверждает он, - Мы не выставляем их, а лишь сложили в концертный зал, который для этого специально переделали в хранилище". Однако поставленная оккупантами во главе галереи Наталья Десятова, в комментарии "Медиазоне" вспоминала другое: до приезда в Херсон Мальгина она не понимала, как выполнить распоряжение главы администрации Владимира Сальдо об "эвакуации", и "уже начала устраивать истерики". После "эвакуации" Херсонского художественного музея в оккупированный Геническ он до сих пор не имеет собственного помещения и даже компьютера и просто не может вести учет коллекции, признавала Десятова.

В марте Херсонский городской суд начнет заочно судить ее за коллаборационизм. Интервью российским СМИ и организацию выставок следователи СБУ квалифицировали как одно из самых тяжелых его проявлений - "информационную деятельность, направленную на поддержку агрессора", что карается лишением свободы на 10-12 лет.

Самое дорогое и самое ценное из музеев

По тем же обвинениям также заочно в Киеве судят Татьяну Братченко, которая руководила Херсонским краеведческим музеем с 1997 года. 74-летняя директор пошла на сотрудничество с оккупантами едва ли не в первые же недели. "Коллеги сначала звонили ей, мол, может где-то экспозиции спрячем? Татьяна Григорьевна отвечала: не надо. А в День музеев (18 мая. - Ред.) всех собрала, поздравила и объявила, что мы теперь сотрудничаем с российскими властями. Я не согласилась и меня уволили", - вспоминала секретарь музея Елена Еременко в ноябре 2022-го.

Нынешняя руководительница Херсонского краеведческого музея Ольга Гончарова жалуется: россияне вывезли на левый берег не только самое дорогое из 180-тысячной коллекции - древнегреческие амфоры, золотые украшения степных кочевников, средневековое оружие и православные иконы. Не нашли после оккупантов самое важное - списки экспонатов и музейную документацию, которая подтверждала их историческую ценность. Поэтому называет лишь ориентировочное количество украденного - около 23 тысяч предметов.

Часть их оказалась в оккупированном Геническе вместе с пророссийским менеджментом, часть хранится в севастопольском музее "Херсонес Таврический". Но не "потерялись" ли отдельные экземпляры по дороге, никто точно сказать не может. "До фур кое-что не донесли: ФСБшники положили в автомобили, на которых приехали", - вспоминал охранник Анатолий Матвиенко в разговоре с онлайн-изданием "Бабель".

Еще меньше информации о судьбе коллекций с до сих пор оккупированных территорий. Как сообщали украинские музейщики и российские СМИ, новокаховские музеи и галереи россияне "эвакуировали" так же в ноябре 2022-го, впрочем, куда именно - неизвестно. Запорожскую "Каменную могилу" подчинили "Херсонесу Таврическому", в Севастополь вывезли по крайней мере одну палеолитическую экспозицию. Все мариупольские музеи были разрушены во время осады города. Как сообщали российские медиа еще в апреле 2022 года, директору Мариупольского краеведческого музея Наталье Капусниковой удалось спасти лишь с десяток произведений искусства - в том числе три картины местного мастера Архипа Куинджи и одну Айвазовского. Однако все их она передала россиянам, те вывезли работы в Донецкий краеведческий музей.

Собственность общины или собственность народа?

От хищения музеев больше всего страдают археологические коллекции - они составляют значительную долю в фондах, легко транспортируются и пользуются спросом среди коллекционеров, отмечает руководительница украинского офиса управления ООН по наркотикам и преступности Харшет Вирк. Так называемые "скифские сокровища" - украшения, оружие и другие артефакты античных кочевников Северного Причерноморья - едва ли не самая популярная "культурная" контрабанда из Украины, которую вылавливают правоохранители Европы и США. "Однако далеко не все пропавшие музейные коллекции есть в базе Интерпола", - отметила Вирк на правоохранительной конференции.

За последние 10 лет украинские правоохранители публично объявляли в международный розыск только одну коллекцию - полсотни работ русских художников XVIII-XIX веков, которую прокуратура оценивала в 1,3 миллиона долларов. В феврале 2014 года их передала для экспозиции в мариупольском музее Куинджи Симферопольская художественная галерея. Но с началом оккупации полуострова крымские музейщики запросили картины обратно. Уже после "референдума" группа отставных спецслужбистов "вернула" картины в Симферополь. Через четыре года двух сотрудниц мариупольского музея местный суд признал виновными в служебной халатности при передаче коллекции на оккупированные территории, но сразу амнистировал.

С начала полномасштабного российского вторжения СБУ расследует вывоз музейных коллекций как нарушение законов и обычаев войны, а также как элемент вероятного геноцида украинского народа. Официальные подозрения по таким делам пока никому не объявляли. "Не могу точно сказать, что мы знаем все об этой сети (вывоза музейных ценностей. - Ред) - признает Евгений Русинов из главного следственного управления СБУ. - Однако нам известно, что в этом процессе задействованы как высшие руководители России, так и военнослужащие, которым это поручается".

За расхищение музейных ценностей Наталья Десятова, Татьяна Братченко и Андрей Мальгин в прошлом году были включены в санкционные списки Украины, ЕС, США и ряда других стран. DW не удалось связаться с бывшими херсонками по известным контактам. Мальгин же уверяет, что ничего не крал.

Вывоз экспонатов он оправдывает нормами Гаагской конвенции о защите культурных ценностей от вооруженного конфликта - она предписывает вывозить предметы искусства и другие культурные артефакты из зоны боевых действий. "Коллекция художественного музея до сих пор принадлежит общине Херсонского региона, и мы ее обязательно вернем, когда это станет безопасно", - обещает Мальгин. На вопрос, к какой стране, по его мнению, относится "Херсонский регион", он отвечать отказался.

Историк Денис Яшный из киевской ОО "Крымский институт стратегических исследований" называет аргументы музейщика "ложными и циничными" и напоминает: тот уже прибегал к ним в судебном споре вокруг экспозиции "скифского золота", которую хотел вернуть из амстердамского Музея Алларда Пирсона на оккупированный полуостров. "Но музейные фонды принадлежат всему народу Украины, а не жителям отдельных районов. Музеи только хранят, выставляют и изучают коллекции", - объясняет Яшный.

Он обращает внимание на то, что Центральный музей Тавриды и другие учреждения Крыма уже давно включили свои коллекции в госкаталог музейных фондов РФ. А это прямое изменение права собственности, нарушение той же Гаагской конвенции. Согласно принятому в прошлом году российскому закону, сделать это до конца 2027 года должны и музеи на "новых территориях".

Украинское министерство культуры и информполитики, которое до сих пор не запустило подобный единый реестр, спешит сделать это до конца этого года. В него обещают внести и всю имеющуюся информацию о коллекциях, оставшихся на оккупированных территориях - это должно помочь в возвращении ценностей, что, впрочем, представляется возможным только после завершения войны.