Несмотря на призыв Евросоюза освободить бывшего журналиста "Коммерсанта" и "Ведомостей" Ивана Сафронова и снять с него все обвинения как надуманные, Мосгорсуд 5 августа приговорил Сафронова к 22 годам колонии строгого режима, штрафу в 500 тысяч рублей и фактическому запрету на занятие журналистикой еще на два года после освобождения.

Такие приговоры в России - даже по делам о госизмене - практически не выносят. Почему независимую журналистику российские власти считают даже большим преступлением, чем, например, жестокие убийства?

Почему такой чудовищный срок?

Дело Ивана Сафронова было высосано российскими спецслужбами из пальца, и любой независимый суд признал бы его невиновным. Это коллективное мнение всех экспертов, которые знакомы с обстоятельствами этого дикого спектакля, который не имел никакого отношения к правосудию. Чтобы разгласить гостайну, надо вначале получить к ней доступ, а последнее в отношении Сафронова следствие так и не смогло убедительно доказать.

Однако российские суды давно не являются независимыми и, вопреки конституции страны, полностью послушны звонкам из администрации Владимира Путина или других высоких кабинетов. Как марионетки в театре, они штампуют написанные за них в Следственном комитете или ФСБ приговоры. Так случилось и в случае с делом Ивана Сафронова.

Но все же не до конца проясненным остается вопрос, зачем спецслужбы и Кремль, без команды которого это резонансное дело не могло прийти к такому приговору, остановились на столь чудовищной цифре. Эти 22 года заключения практически равносильны прожитой жизни.

По мотивам личной мести

Почему какой-то кукловод, диктовавший судье этот приговор, настоял на таком абсурдно огромном сроке, который в современной - даже российской - судебной практике трудно себе представить? Скажем, самый яркий лидер российской оппозиции Алексей Навальный был тоже ни за что осужден, но получил 9 лет колонии. За убийство с особой жестокостью российские суды легко дают 12,5 лет.

А тут слепленное на коленке уголовное дело, ставшее плодом многолетней слежки, прослушки и взлома всех личных гаджетов. Логичным кажется стыдливо дать умеренный срок, поскольку отпустить совсем система, разучившаяся давать задний ход, просто не может. Но кто-то персонально настоял.

И не важно, был ли это лично Владимир Путин, глава СВР Сергей Нарышкин, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко, российские генералы, недовольные высокопрофессиональными статьями Сафронова по военной тематике, или, наконец, таинственные эфэсбэшники, уставшие следить за журналистом. Принципиально, что это явно было сделано по мотивам личной мести. Это никакая не инерция репрессивной машины, которая без внешнего вмешательства дает хоть и всем без разбора, но гораздо меньшие сроки.

Много себе отмерили

Десятки комментаторов в один голос говорят, что 22 года - это явно тот срок, в течение которого Путин и путинисты рассчитывают, что не потеряют власть. С учетом провального нападения на Украину, об опасности и подготовке которого Сафронов, как блестящий аналитик, наверняка бы написал задолго до 24 февраля, если бы оставался на свободе, мне тоже кажется, что кремлевские геронтократы явно намерили себе слишком безоблачное политическое будущее и слишком спокойную жизнь.

Совершенно не факт, что будущее России без Путина безоблачно, и вовсе не обязательно оно окажется демократичным и либеральным, но оно наверняка наступит раньше, чем срок заключения, который выписали Сафронову.

Тем более, что в его лице к заключению на 22 года этот аморальный политический режим, убивающий женщин и детей в мирных украинских городах, приговорил не только самого журналиста или даже практически уничтоженную сейчас в России независимую журналистику. В лице Сафронова, отказавшегося клеветать на знакомых и признаваться в том, что он не совершал, приговор вынесен самому понятию порядочность.

Слишком жестокие

Люди, признавшие Сафронова виновным и вынесшие ему приговор, считают, что они избежали слабости - главного, по их мнению, недостатка умершего на днях первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева. Но при этом российский правящий класс почему-то полагает, что с ним в случае падения режима поступят также мягко, как поступили в начале 90-х с советской номенклатурой.

Они просто забывают, что сила действия равна силе противодействия. И чем ближе их режим по своей жестокости, например, правлению ливийского диктатора Муаммара Каддафи, тем сами они ближе к столь же печальному, как у Каддафи, концу.

Ведь они сами, отменив даже видимость морали, воспитывают столь же бескомпромиссных мстителей - как внутри России, так и за ее пределами. У путинизма вряд ли будет столь же долгий, как у сталинизма, период перехода от репрессий к относительному вегетарианству, закончившийся горбачевской перестройкой.

Автор: Иван Преображенский, кандидат политических наук, эксперт по Центральной и Восточной Европе, обозреватель ряда СМИ. Автор еженедельной колонки на DW. Иван Преображенский в Facebook: Иван Преображенский

Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также: