Немцы любят утверждать, что осознали ту моральную вину, которая легла на них во времена национал-социализма. Убийство миллионов евреев в Европе и преступления Второй мировой войны считаются более или менее тщательно изученными. Этот исторический нарратив широко распространен. Однако он основан на взгляде в прошлое, который направлен в первую очередь на Запад.
Речь федерального президента Франка-Вальтера Штайнмайера (Frank-Walter Steinmeier) по случаю 80-й годовщины нападения нацистской Германии на Советский Союз показала, что этот взгляд на историю не учитывает многое из того, что пережили народы стран Восточной Европы.
Страдания военнопленных
Через всю речь Штайнмайера красной нитью прошла история жизни солдата Красной Армии. Борис Попов испытал ужасы и лишения, оказавшись на войне и затем - в плену. Как и миллионы других советских военнопленных.
Но для их историй, наполненных страданиями, не было места в культуре памяти: в Германии их массовая гибель и зачастую бесчеловечное обращение с ними никогда не были частью коллективного массива воспоминаний. А Советский Союз встретил своих солдат, вернувшихся из плена, с ужасающим недоверием, приводившим к репрессиям. Но это отношение теперь может измениться, ведь и новая выставка, открытая в германо-российском музее, посвящена исключительно судьбам советских военнопленных.
Правда, посол Украины в ФРГ не участвовал в открытии выставки, а также не присутствовал при выступлении Штайнмайера - в знак протеста против места, которое называется "Германо-российский музей "Берлин-Карлсхорст". Он протестовал таким образом против того, что внимание сфокусировано лишь на России, что, по его мнению, выразилось в названии мемориального комплекса.
Российская историческая политика
Дипломатический скандал вокруг официального представителя Украины кратко, но от этого еще более ярко, высветил ту взрывную силу, которой все еще обладает политика памяти. Россия уже давно проводит такую историческую политику, которая позволяет ей, опираясь на историю, делать политику сейчас. Так, позитивное отношение к советскому диктатору Сталину в настоящее время переживает в России ренессанс, который представляет собой нечто большее, чем просто странную ностальгию.
Новые законы Российской Федерации устанавливают односторонний патриотический взгляд на историю, подкрепленный угрозой наказания. Однако не только Украину, но и другие государства-преемники советской империи преследует это великорусское понимание истории - его используют для оправдания новых претензий Москвы на господство.
К числу заслуг Штайнмайера относится то, что он все это высказал - сдержанно, но внятно. И не отклоняясь от цели речи - почтить память жертв "немецкого варварства". Таким образом он затрагивал тему и произносил фразы, которые в современной России воистину не являются общественным благом: сталинизм - это злой рок, а историю непозволительно использовать в качестве оружия.
Историческое рукопожатие в Вердене
И наконец, имея в виду агрессивную политику России в отношении Украины: память о Второй мировой войне обязывает нас стоять за мир между странами бывшего СССР.
По-прежнему не хватает одного главного жеста примирения, понятного для всех потомков тех, кто подвергся нападению 80 лет назад, во всех государствах, возникших после распада Советского Союза. По примеру того, как тогдашние канцлер Германии Гельмут Коль (Helmut Kohl) и президент Франции Франсуа Миттеран в 1984 году пожали друг другу руки в Вердене, на месте массовых захоронений жертв Первой мировой войны. Это был момент, вошедший в историю. Этот образ сразу стал символом примирения, который читали и понимали также в Бельгии, Нидерландах и других странах Запада.
Ничего подобного (пока) невозможно себе представить на полях сражений в Восточной Европе - ни в Волгограде, ни в Харькове, ни в Бресте. Речь федерального президента, произнесенная в зале, в котором гитлеровский вермахт подписал акт о капитуляции в 1945 году, не может заменить этот момент, но она работает на него.
Автор: Кристиан Триппе, руководитель отдела Восточной Европы и главный редактор русской редакции DW
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также: