Как команда Павла Латушко, в прошлом сотрудника МИД Беларуси, ныне одного из лидеров оппозиции, находящегося в политической эмиграции, будет реагировать на размещение российского тактического ядерного оружия в РБ? Можно ли добиться освобождения белорусских политзаключенных в обмен на отмену Западом эмбарго на экспорт Минском калийных удобрений? C этими и другими вопросами DW обратилась к Латушко, который 18-19 апреля находился с визитом в Берлине.

"Часто не хватает политической воли, чтобы этот мощный БелАЗ поехал на Лукашенко"

DW: Народное антикризисное управление (НАУ), которое вы возглавляете, работало над возбуждением за пределами Беларуси уголовных дел в рамках универсальной юрисдикции в отношении белорусских силовиков, причастных к подавлению акций протеста в стране. Вы публично выступали с идеей привлечь Александра Лукашенко к ответственности в Международном уголовном суде (МУС). Через месяц новости о подаче такого иска в палату досудебных слушаний МУС исполнится два года. И где результат?

Павел Латушко: В Европе действует закон и право. Если мы хотим добиться справедливости, то должны использовать все правовые инструменты, которые находятся в нашем распоряжении. К сожалению, а может быть, к счастью, демократия построена по принципу, что никто не может давать указания ни прокурору, ни следователю, ни судье. Это диктаторы могут сами написать приговор, сколько лет тюрьмы получит человек. И даже тюрьму Лукашенко выбирает сам.

Мы ведем работу по нескольким направлениям. Первое - расследование по факту захвата самолета (рейс Ryanair из Афин в Вильнюс, вынуждено сделавший посадку в Минске. - Ред.), который был организован КГБ Беларуси по указанию Лукашенко. Второе расследование связано с гибридной войной и мигрантами, которых режим Лукашенко забрасывает на территорию стран ЕС. Третье - преступления против человечности. Это накопительное дело, потому что есть огромное количество граждан, которые могут подать заявление в прокуратуру и добиваться возбуждения таких уголовных дел. Мы помогаем этому. Сейчас несколько десятков дел ведется именно по третьему блоку расследований.

Новое направление появилось буквально в последние дни. Это та информация, которая поступает к нам по фактам депортации украинских детей на территорию Беларуси. Фактически Беларусь руками Лукашенко стала "сортировочным пунктом", как бы ужасно это ни звучало в отношении этих детей. Согласитесь, это достаточно большой блок вопросов. Но вы должны понимать, что в НАУ работают всего лишь три юриста.

- Как вы сами оцениваете результат этой работы? Прошло больше двух лет, ни одного завершенного расследования нет.

- Если бы от Павла Латушко зависел результат и мы жили в диктатуре, то, наверное, уже сегодня читали бы приговор. Если же речь идет о демократических стандартах и принципах, то есть уголовный процесс, который идет медленно и постепенно. Согласитесь, что страны реагируют тогда, когда что-то затрагивает их интересы. Часто, я признаюсь откровенно, не хватает политической воли для того, чтобы этот ком, который накатывается, этот мощный БелАЗ, который медленно и уверенно движется на Лукашенко, поехал быстрее. А он, поверьте, доедет (до цели. - Ред.). Но многое зависит от нас, белорусов.

- Почему международные структуры долго реагируют на факты, которые приводятся в заявлениях белорусов, в то время как, например, ордер на арест президента РФ Владимира Путина в МУС выписали довольно быстро?

- В контексте войны в Украине рассматриваются действия, которые могут быть квалифицированы как военные преступления. Роль Лукашенко пока находится в тени. Наша задача - показывать его реальную роль. В этом, на мой взгляд, заключается политическая игра, когда (страны ЕС. - Ред.) пытаются не затащить в этот поезд Лукашенко, думая, что если на него выписать ордер на арест или поставить в очень жесткие условия, то это спровоцирует повторное вхождение вооруженных сил с севера в направлении Украины. Я думаю, этот фактор является ключевым. И он реально сейчас работает. Но ситуация тоже меняется.

Хочу сказать, что у меня есть оптимизм и четкое понимание: мы дойдем до правовой оценки (действий Лукашенко. - Ред.). То есть будет обвинительное заключение, и мы добьемся того, что и в отношении Лукашенко будет выдан ордер (на арест - Ред.) - международный или национальный.

"Ядерное оружие - реальный сценарий"

- Что вы и ваша команда собираетесь предпринимать в связи с обнародованными планами размещении в Беларуси российского тактического ядерного оружия?

- Мы видим, что европейские и американские политики рассматривают это заявление как попытку шантажа со стороны России. Я не согласен с такими оценками. Я считаю, что это реальный сценарий, который планируют реализовать Путин и Лукашенко на территории Беларуси. Это создает вызовы и угрозы для независимости страны. По нашим сведениям, речь идет о реализации в крайней ситуации сценария, который наши источники называют "холодным душем".

Он предполагает возможное использование тактического ядерного оружия (ТЯО), когда Украина начнет освобождать свои территории. Например, если окружит Донецк или выйдет к Крыму. И вот этот "холодный душ", по замыслу "стратегов", предполагает нанесение одного точечного удара, чтобы демотивировать украинское общество. Мы говорили европейским политикам здесь, в Берлине, еще в октябре прошлого года, что Лукашенко реализует этот сценарий и что нужно предъвить ему ультиматум. Нас не услышали.

Три недели назад мы внесли в кабинет (белорусской оппозиции. - Ред.) свои предложения, среди них - обращение в ООН и МАГАТЭ, чтобы они дали правовую оценку этим заявлениями и действиям; проведение акций протеста; выработка стратегической позиции наших стран-соседей; наращивание санкций, чтобы они поступательно шли к более жесткому сценарию, в том числе к физическому закрытию границ (с Беларусью. - Ред.). Но мы должны убедить в этом и Польшу, и Литву, и Латвию.

- Вы считаете, что эти ограничения будут адекватны для белорусов, которые живут в Беларуси - закрыть для них границы?

- Будет ли адекватным то, что на нашей карте нарисуют мишень? Я не говорю про физлиц - я говорю про транспортные потоки, потому что в этом заключается интерес Китая. Возникает вопрос: может ли Китай поменять позицию России? На мой взгляд, нет. Здесь я скорее скептик. Должны ли мы все равно что-то предпринимать? Да, должны. В любом случае должны пробовать.

Какие контакты остались между официальным Минском и ЕС?

- Недавно посол Беларуси в Венгрии Владимир Улахович заявил, что у Минска остается много друзей в Европе. У вас как у бывшего дипломата есть понимание, чего именно сейчас добивается белорусский МИД?

- Мне кажется, господин Улахович слишком громко сказал, что у РБ остается много друзей в Европе. Он имеет в виду, конечно, Венгрию, но Венгрия ведет подобную политику и в отношении России. Фактически она нарушает общую позицию ЕС. Но мы не изменим позицию Венгрии, если 26 стран Евросоюза не могут этого сделать, будем реалистами.

- Какие каналы общения с ЕС остаются у официальных белорусских властей?

- Есть канал на уровне Европейской службы внешних связей. Насколько я располагаю информацией, в рамках него проходят регулярные созвоны, в том числе по вопросу политических заключенных. Существует, как я это называю, нанодипломатия, когда осуществляется техническая коммуникация. Посольства Беларуси все-таки существуют, они сейчас не перегружены работой, но определенная коммуникация присутствует.

- В публичном пространстве все чаще появляется информация о том, что Беларусь якобы активно лоббирует вывод экспорта ее калийных удобрений из-под санкций. Выходит, у Минска есть в этом интерес. Можно ли потенциально вписать в торг по поводу возможной отмены Западом санкций в качестве одного из условий освобождение белорусских политзаключенных?

- Кто сказал, что Лукашенко их освободит и пойдет на эту сделку? Вообще мне претит слово торг, хотя здесь приоритетом является жизнь и здоровье людей, которые находятся в тюрьмах. Мой двоюродный брат Анатолий тоже политзаключенный. Я понимаю, о чем вы говорите, но я сторонник другого подхода. Я считаю, что нужно нарастить давление до такой степени, что Лукашенко будет вынужден на это пойти.

Он сейчас к нам не стучится, ничего не предлагает. То есть пока предполагается, что мы должны к нему прийти и попросить, "приползти на коленях", как он говорил. Сегодня ситуация еще не дошла до точки кипения, когда мы сможем диктовать ему условия. Но сам факт того, что появляется тема калийных удобрений, означает, что Лукашенко реагирует.

- Недавно вы и "мужская часть команды НАУ" предложили обменять себя на всех политзаключенных. Была ли какая-то реакция из Минска в ответ на ваше заявление?

- Из последнего - что меня живым закопают. Это звучало со стороны пропагандистов Лукашенко. Что Латушко в любом случае поляки выдадут.

"Мы ожидали большего от немецкой политики"

- Согласно опросу Chatham House, в белорусском обществе растет доверие к властям. Есть ли у белорусов сейчас запрос на то, что делает оппозиция в изгнании?

- Во-первых, я очень скептичен в отношении опросов, ныне проводимых социологами, потому что в тоталитарной системе невозможно провести реальное социологическое исследование. Во-вторых, у нас есть коммуникация через соцсети - то, что пишут люди, как они реагируют, с чем они обращаются.

Социология сегодня - очень сложная вещь. Она относительно показывает реальную картину в стране. Если вам позвонят или напишут на электронную почту с вопросом, "Как вы относитесь к белорусской власти?", что вы ответите? Нужно иметь характер, волю, чтобы сказать: "Да, я против этой власти, хочу, чтобы Лукашенко ушел".

- Вы сейчас с очередным визитом в Берлине. Чего вы ожидаете от немецкой политики и политиков?

- К сожалению, мы ожидали большего от немецкой политики. С точки зрения международных инструментов все выглядит скорее декларативно. Хотя Германия поддерживает все санкционные пакеты, она не проявляет инициативу в этом плане.

Тема Беларуси за последнее время ушла на второй план, и для нас важно, чтобы она звучала. Проблема в том, что до сих пор ЕС не выработал стратегию, а она необходима. Иначе завтра после размещения тактического ядерного оружия будет стратегическое, а после этого неизвестно что. Посмотрите, что без ядерного оружия натворил Лукашенко за последние два года. Я надеюсь, что немецкие политики это услышат.

Смотрите также: