Насколько искренни россияне при проведении социологических исследований? Можно ли доверять опросам общественного мнения в России? Почему, зная о коррумпированности власти, жители России поддерживают президента Путина и правительство? Что думают о войне против Украины и на каких условиях одобрили бы ее прекращение? На эти и другие вопросы в интервью DW ответил научный руководитель "Левада-центра" Лев Гудков.

DW: Господин Гудков, а можно ли вообще в условиях тоталитарного режима проводить социологические опросы и надеяться получить реалистичное представление о настроениях в обществе?

Лев Гудков: Пока можно. Никаких особых проблем с проведением опросов, кроме давления властей на организации, проводящие опросы, в общем нет. Но есть трудности финансового порядка. Давление на независимые социологические центры и объявление их "иностранными агентами" ведет к разрыву связей с прежними партнерами. Раньше мы работали, например, со "Сбербанком", с "Росатомом", с министерством образования. Сейчас все это прекратилось. И это создает финансовые ограничения на проведение наших исследований. Но люди как были, так и остаются. Не следует думать, что они сильно изменились по сравнению с советским временем.

- Но можно ли верить результатам таких опросов? Согласно одному из них, проведенному совсем недавно ВЦИОМ, 72% россиян рады тому, что четыре украинские области были аннексированы Россией, и только 9% относятся к этому критически. О чем это свидетельствует?

- Это свидетельствует о том, что пропаганда  подняла имперские представления, и они живы, это не сегодняшние представления, а давние. И у нас примерно такие же результаты. И когда мы спрашиваем, поддержали бы вы, если бы Путин объявил о прекращении военных действий, то 65% говорят, что поддержали бы. Но если мы спрашиваем об условиях - поддержали бы вы возвращение этих областей Украине и выплату компенсаций, то 70% отвечают отрицательно. Такова реальность массового сознания.

Большинство говорит, что надо прекратить военные действия и начать мирные переговоры. Но когда мы спрашиваем - что должно быть предметом таких переговоров, то в ответах наших респондентов речь идет о признании Украиной капитуляции, о сохранении за Россией оккупированных территорий, о так называемой "денацификации", о смене украинского руководства, об отказе от вступления Украины в НАТО и в ЕС и так далее. Чувство стыда и ответственности за войну испытывают только 10% населения.

- А как вы объясняете то обстоятельство, что доля людей, поддерживающих войну, все-таки заметно ниже доли поклонников Путина, которая составляет 77%?

- Это данные ВЦИОМа, у нас они гораздо выше. Поддержка Путина поднималась до 87%, сейчас она опустилась до примерно 80%. Путин, в первую очередь, символизирует собой величие державы. Кроме того, люди считают, что он обеспечивает безопасность России, защищает ее от враждебного Запада, что он толковый мужик, крепкий хозяйственник, заботится о гражданах… Вся эта демагогия воспроизводится и принимается населением.

Но это не исключает понимания коррумпированности режима. И даже причастности Путина к коррупции. Значительная часть людей уверена в коррумпированности Путина или - что гораздо чаще звучит в ответах - допускает ее. Это разные плоскости сознания. Одно дело - коллективные представления о национальном величии, о конфронтации с Западом, о демонстрации своей силы. Другое дело - проблемы повседневной жизни, экономики. Здесь оценки совершенно другие. Но и в этой сфере работают так называемые "ножницы": царь хороший, бояре плохие.

- Поэтому и уровень доверия правительству значительно ниже, чем президенту…

- Да. Правительство всегда было в негативной зоне оценок, ему не доверяли, считали, что оно не справляется с возложенными на него задачами. Сегодня же общая волна идеологической мобилизации привела к повышению в глазах людей авторитета и правительства, и Госдумы, и Совета Федерации, я уж не говорю о ФСБ и армии.

- Как вы считаете, люди искренне отвечают на ваши вопросы?

- Это не проблема искренности. У них нет других объяснений происходящего. Для того, чтобы существовали другие версии, другие интерпретации, должно существовать гражданское общество, плюрализм мнений, свобода СМИ. То есть, нужны разные источники объяснения происходящего, разные источники информации. Люди могут судить о том, что цены растут. Тут никакая пропаганда не убедит их в обратном. Они судят об этом по собственному карману. Но что они могут говорить о планах ЦРУ в отношении России? Только то, что им предлагает пропаганда.

- Но вы же сами в вашем исследовании об отношении россиян к Германии установили, что у большой части россиян есть возможность получать альтернативную информацию в интернете, люди научились пользоваться VPN. Почему это не работает?

- Потому что существует потребность в сохранении коллективной идентичности. Это очень важная вещь, которая касается и нашей оппозиции. Оппозиция постоянно критикует власть, обвиняет ее в коррупции. Это безусловно факт. Но это тривиальные знания, никто спорить не будет. А в отличие от оппозиции, власть говорит о ценностях, о достоинстве, о чувстве самоуважения, пусть даже оно ложное, основано на мифах и демагогии. Но это людям нравится, потому что это поднимает их в собственных глазах. Для ущемленного, зависимого, униженного населения потребность в каком-то позитиве чрезвычайно высока. И власть дает им такую возможность.

- И все-таки. Почему люди не пользуются альтернативными источниками информации? Почему они не работают?

- Они работают. Проблема в том, что можно думать по-другому, можно сидеть на кухне, разговаривать с женой, ругать Путина и войну. Но важно, как ведут себя люди в публичном пространстве. А тут действует совершенно другая логика, другая рациональность, другие нормы поведения. Не из-за страха. Там другая функциональная потребность - коллективное самоуважение. А оппозиция этого не дает.

Что же касается вашего вопроса, почему, даже имея возможность пользоваться альтернативными источниками информации, многие люди этого не делают, то мой коллега, профессор Паин часто отвечает так: "Лошадь можно подвести к воде, но нельзя заставить ее пить".