Музыкант, куратор и арт-директор минского культурного проекта "ОК16" Мария Колесникова училась и работала в Штутгарте 12 лет. Здесь она играла на флейте в трио Vis-a-vis, руководилаарт-инициативой InterAKT, а также занималась коммуникациями фестиваля новой музыки Еclat - вплоть до начала предвыборной кампании в Беларуси весной 2020 года.

DW поговорил с руководителем фестиваля Кристине Фишер (Christine Fischer) о том, как она узнала о политических амбициях Марии Колесниковой и как оценивает закрытый суд на ней, начавшийся 4 августа в Минске.

Deutsche Welle: Фрау Фишер, как вы восприняли решение Марии Колесниковой пойти в политику?

Кристине Фишер: Мне потребовалось время, чтобы это понять, поскольку она никогда об этом не говорила. Еще до июня 2020 года мы работали вместе: она вела социальные сети для нашего фестиваля, который был запланирован на июль. В какой-то момент я заметила, что коммуникация между нами теряется, она реже выходила на связь.

И только из новостей я узнала, где сейчас центр внимания Марии. Это был тот момент, когда Виктора Бабарико арестовали и она взяла на себя ответственность за коммуникацию (его штаба. - Ред.). Тогда я ее спросила: "Ты уверена, что хочешь для нас дальше работать? Тебе сейчас нужны все силы для Беларуси". Это был ее переход из старой жизни в новую. 

Мы все, друзья и коллеги, пристально следили в новостях за ее выступлениями, за предвыборной кампанией (в Беларуси. - Ред.). А после 9 августа мы с восхищением наблюдали, как из музыканта и куратора она становилась политиком. Я была под впечатлением, как успешно она использовала свои навыки и таланты. Должна сказать, из нее действительно получился политик. Но этот политик был в ней всегда. 

- Какая она по характеру? Какие ее сильные стороны вам запомнились?

- Мы работали вместе с осени 2018 года, и в 2019 году у нас был большой проект по исследованию соцсетей. И тогда я действительно узнала ее как человека, который четко знает, чего хочет, и настойчиво этого добивается. Ей присущи эмпатия, большое любопытство, желание учиться и желание понять, стремление развивать свои таланты.

Она была прекрасным музыкантом, много знала о кураторстве и современном искусстве. Но одна тема была важна для нее даже в арт-проектах - это поддержка женщин и расширение их прав и возможностей, особенно в ее собственной стране. Не жить пассивно, а взять судьбу в свои руки, чтобы изменить жизнь к лучшему. Для нее это было крайне важно. Еще при нашей первой встрече в 2017 году она дала мне об этом понять. Она организовывала выступления женщин, ролевых моделей для общества, перед публикой в Минске. Это было следствием ее воли и устремлений. 

В конце концов в стране произошли перемены, сильное общество поверило в себя. Я смотрела пресс-конференции с ее участием и восхищалась тем, как ей удается убеждать людей. Я думаю, так она завоевала большое доверие у белорусов. Вера в себя и уверенность, что в этот раз мы не позволим упустить то, чего добились к этому времени. 

- После выборов, в сентябре, она разорвала свой паспорт на границе, когда представители властей пытались вывезти ее с территории Беларуси. Вас впечатлил этот поступок?

- Нас всех это поразило. Некоторые коллеги считали, что ей не следовало этого делать. Тогда бы Мария была с нами, тогда бы она была на свободе, говорили они. Но я считаю, она бы никогда этого не захотела. Даже после года в тюрьме у нее есть уверенность в том, что произойдут изменения, и она сможет внести свой вклад. Это ей бы никогда не удалось сделать из заграницы. В отличие от Тихановской, у нее другая роль. Мария была примером для подражания, она была "одной из нас" для белорусок. Эту роль она могла играть, только находясь в стране. Думаю, ее роль в тюрьме также важна. И это меня пугает. У меня нет доверия, что судебный процесс будет справедливым. 

- Ее обвиняют в создании экстремистского формирования и призывах к действиям против национальной безопасности. Что вы думаете об этом?

- Конечно, это смешно. Все, что говорит Лукашенко, выдумано. Все в стране это прекрасно понимают. Мария не сделала ничего противозаконного. Она не готовила восстание, она лишь призывала к диалогу мирными средствами. Мы знает, каких усилией это требовало.

В этом и заключается успех - белорусское демократическое движение было и остается мирным до сегодняшнего дня. В отличие от того насилия, которое применяет этот тиран. Я думаю, единственная возможность для изменений - чтобы те люди, которые его поддерживают, военные, когда-нибудь отказались от своей лояльности режиму, не побоялись перейти на другую сторону. Тогда что-то может измениться в стране.

- Как вы оцениваете процесс по делу Марии Колесниковой, который проходит за закрытыми дверями?

- Если государство считает нормальным посадить ее за решетку, сделать из этого уголовное дело и предъявить ей обвинения, то тогда должно быть открытое судебное разбирательство. Если бы у режима были хотя бы какие-то аргументы, то процесс был бы открытым. Ведь нет никаких причин устраивать суд над так называемым "предателем" за закрытыми дверями. Почему этого не происходит? Потому что это фарс. 

- Вы следите за новостями, но как еще вы поддерживаете Марию Колесникову?

- Сейчас я пытаюсь всеми средствами поддержать белорусских коллег из сферы культуры. У нас есть несколько проектов, которые позволяют белорусским художникам работать, иметь средства к существованию. Это те арт-проекты, которые выражают позицию по ситуации в Беларуси. Сейчас это не концерт, не спектакль в закрытом помещении или выступление на 100 человек, а проекты онлайн. Например, в феврале в рамках нашего фестиваля Eclat мы запустили проект "Echos - Voices from Belarus" ("Эхо: голоса из Беларуси").

В рамках него белорусские музыканты, художники вместе с европейскими коллегами - всего 30 пар - создавали композиции, а затем выступали с короткой речью на две-восемь минут о ситуации в Беларуси. Это берущие за душу выступления о ситуации в тюрьмах, об отчаянии, через которое многие проходят. Также и психологический внутренний взгляд об избегании этой ситуации, возможно, через отказ от жизни. Сейчас мы продолжаем проект небольшой группой, тремя артистами из Беларуси и тремя музыкантами из Европы. 

Также я пытаюсь поддерживать Татьяну, сестру Марию. В самом начале мы помогали ей с контактами в Германии и Европе. Писали письма политикам в Европе, в Европарламент, германский бундестаг, ландтаг Баден-Вюртемберга. Просили проявить солидарность, написать письмо поддержки, просили суд о смягчении условий содержания Марии в СИЗО. И всегда заручались поддержкой со стороны немецких и европейских политиков. 

- Получали ли вы ответы на эти письма в суд?

- Конечно, нет. Но мы знаем, что по крайней мере в начале процесса, в начале предварительного заключения эти письма были зачитаны судом. Они уже сыграли свою роль. Мы знаем, что их заметили. Но ответа, конечно, не ждем.

- Есть ли у вас контакт с Марией? Писала ли она вам?

- У нас есть с ней контакт только через адвоката. Ее письма, которые мы пишем в тюрьму, до нее редко доходят, как и другие письма, которые она получает.

Смотрите также: