Никита Ефимов, молодой режиссер, выпускник Школы документального кино Марины Разбежкиной, стал победителем национального конкурса фестиваля документальных фильмов "Послание к человеку", который проходил в Санкт-Петербурге с 20 по 28 октября 2023 года. Его фильм "Предлагаемые обстоятельства" рассказывает о сложном этапе работы театра "Современник" после смерти Галины Волчек. Новый режиссер Виктор Рыжаков пытается найти общий язык с труппой и поставить спектакль о крушении человеческих связей. 

DW: Как вы попали за кулисы "Современника", как смогли запечатлеть тайную жизнь театра?

Никита Ефимов: В начале 2020 года моему мастеру, руководителю школы документального кино Марине Разбежкиной, позвонил Виктор Рыжаков и предложил, чтобы кто-то из ее учеников снял в "Современнике" документальное кино. Виктор Анатольевич как раз возглавил театр, и там была достаточно напряженная ситуация между ним и труппой, сложная для Рыжакова, но очень интересная для кино.

Как раз начались репетиции первой постановки Виктора Рыжакова, пьесы Гришковца "Собрание сочинений", написанной специально для "Современника" (по сюжету пьесы вдова Марина Сергеевна (Марина Неелова) продает семейное гнездо и собирает своих взрослых детей (Никита Ефремов, Светлана Иванова, Сергей Новосад) попрощаться с домом, где они выросли. - Ред.). Это был очень важный момент для нового режиссера. Я начал снимать репетиции и, если честно, это было довольно скучно. Я не чувствовал интересной истории, не понимал, куда двигаться. Даже написал письмо своему мастеру Марине Александровне, поделился своими сомнениями. Но она ответила - непременно продолжай. Документальное кино требует много терпения, и не все сразу тебе открывается. 

- В чем именно была сложность?

- Дистанция со всеми героями у меня была довольно большая. Вроде бы Рыжаков познакомил меня со всеми, сказал, что я молодой режиссер, который снимает независимое кино, и никто был не против. Но не более того. Актерский мир - достаточно закрытый, люди привыкли к наличию камеры, к тому, что они должны выглядеть всегда прекрасно. Это очень сложно преодолевать. Я не мог сблизиться с героями, я понимал, что если останусь с кем-то в гримерке один на один, он не будет со мной достаточно открытым и откровенным. Это профессия, в которой человек очень сосредоточен на себе, на своих чувствах и ощущениях. Я замечал, например, что представители этой профессии склонны делиться тем, что у них происходит, но никогда не спросят, как дела у тебя. Такая немного зацикленность на себе, обусловленная профессией.

Но потом в театре состоялось собрание, на котором объявил о своем уходе Гармаш. Это был неожиданный момент - старейший актер театра, легенда "Современника", который играл там более 30 лет. И это был тот самый поворот, который нужен был фильму. Я воспринял это как знак, что надо остаться и довести съемки до премьеры. 

- Но в вашем фильме после того, как проходит премьера спектакля, неожиданно происходит совсем другая история – главного героя фильма, режиссера Виктора Рыжакова, выгоняют из театра. (Летом 2022 года московский департамент культуры провел масштабные кадровые перестановки в театральном мире, уволив со своих должностей основателя «Школы современной пьесы» Иосифа Райхельгауза, художественного руководителя «Гоголь-центра» Алексея Аграновича и руководителя «Современника» Виктора Рыжакова. - Ред.)

- Летом 2022 года, когда Виктора Рыжакова отстранили от должности, фильм был уже смонтирован, и как я и планировал, он заканчивался премьерой. Но тут в повествовании появляется новый поворот. Я снял финальный эпизод, прощание режиссера с труппой, который очень сильно поменял фильм, сделал его весомее и глубже.

- Какие договоренности были с героями фильма, могли они влиять на вашу работу? Понравился им фильм?

- Это не был какой-то заказ, театр не платил мне деньги, и я был свободен в том, что я делаю. Конечно, по уму, мне надо было взять в самом начале у героев разрешение на съемку. Но я тогда только закончил школу документального кино и не совсем разбирался, как надо действовать. На этапе монтажа я понял, что такие разрешения могут понадобиться. Но брать их на таком этапе я уже не стал, потому что героям могло не понравиться то, что они увидят на экране. Я подумал, что будет честно просто исходить из того посыла, что в самом начале Рыжаков предупредил их, что это будет независимое кино. Пусть оно такое и будет, независимое фестивальное кино. В широкий прокат "Предлагаемые обстоятельства" не будут выходить. Я прислал ссылку на фильм только Виктору Анатольевичу, но он ничего мне не ответил. Это сложный момент. Героям обычно не нравится то, как они видят себя со стороны. Творческие люди не привыкли к такого рода кино. Им ближе кино телеформата, комплиментарное, дистанцированное. Хвалебное кино про заслуги, творческую деятельность. Здесь совсем другое. 

- Лично у меня герои вызывали в какой-то момент настолько сильное раздражение, что кино приходилось ставить на паузу.

- Я тут не очень с вами согласен. Я не хотел добиться такого эффекта. Мне хотелось сделать историю о том, как всем сложно в предлагаемых обстоятельствах. Актеры - это определенный тип людей, они эмоциональны, они привыкли к сцене, привыкли играть, они ярче демонстрируют эмоции и чувства. Виктору Анатольевичу сложно на новом месте, в новых условиях, где установлены свои порядки, и все жили в привычном ритме много лет, где он работает с людьми, которые не доверяют ему. "Современник" - знаковый, легендарный театр, который гордится своей историей и отчасти живет былой славой. Входить в такое пространство сложно. Но и артистам сложно. Марина Неелова и Алена Бабенко не привыкли работать так, как работает Рыжаков. Для них это что-то новое, непонятное, у них есть свои творческие сомнения, они пытаются разобраться с этой ситуацией. 

- Как работать документалисту в предлагаемых обстоятельствах, где как никогда жестока цензура и нельзя говорить на очень многие темы?

- Очень сложно сейчас в России снимать документальное кино. Это зачастую просто опасно. Каждый решает сам за себя, готов ли он к такому риску ради фильма. 

Сейчас актуальная повестка везде, какую историю не возьми, все равно это будет присутствовать каким-то образом. Снимать прямое политическое кино мне никогда не хотелось. Меня не привлекали фильмы про протесты или лидеров оппозиции. Но что бы ты ни снимал сегодня, обстоятельства времени будут просматриваться сквозь все. Даже если снимаешь про совершенно аполитичных людей во время войны - это тоже рассказывает нам что-то о нашем времени, о том, что вот есть люди, которые не хотят знать о том, что происходит.

Нет каких-то правил. Кто-то говорит, что мы, документалисты, обязаны запечатлевать то, что происходит. Но каждый автор должен решать сам, снимать кино про то, что происходит сейчас, или он не в состоянии говорить на эту тему. Каждый должен делать то, что он чувствует. 

- Не задевает ли вас то, что вам дали награду в те времена, когда нет достойной конкуренции, когда целый пласт фильмов не может участвовать в конкурсе? Когда многие документалисты уехали или запрещены в России? 

- Не задевает, потому что я не придаю наградам большое значение. Это приятно и важно для молодых режиссеров, но при этом приз на фестивале - это лотерея. Я, например, часто был не согласен с выбором жюри на разных фестивалях. Для меня главное, что мой фильм был показан зрителям. Я надеюсь, что наступит тот день, когда мы сможем посмотреть все документальные фильмы, снятые в наше время, которые запрещены сегодня к показу к России.

Смотрите также: